Из цикла «Информационная война. Механизм»

Худший враг любой пропаганды — интеллектуализм.

Йозеф Геббельс

 Андрей Илларионов в статье «Информационная война. Вызовы информационной войны для свободного общества и возможная контрстратегия. Выступление на XIX Форуме Открытого Общества Эстонии. Таллинн, 18 сентября 2014 г.» (личный блог), пишет об особой роли новых технологий и  новых способов распространения дезинформации через социальные сети с помощью специальных «бригад сетевых агентов», он видит цели информационной войны в  т.н. «промывке мозгов», в изменении восприятия людьми окружающего мира: «В том, чтобы вызвать у людей отклик, в том, чтобы, как минимум, добиться нейтралитета одной части населения, получить эмоциональную и политическую поддержку другой, привлечь ее к распространяемой идеологии, породить и усилить лояльность к действующему режиму. В том, чтобы проводить постоянную мобилизацию своих сторонников и демобилизацию противников. В том, чтобы вытолкнуть оппонентов и тех, кто способен противостоять информационной агрессии, за пределы информационного поля боя». Методы, используемые против обычных людей, пытающихся выяснить для себя истинное положение вещей, — продолжает он, — чрезвычайно агрессивны, беспредельно циничны и часто вульгарны. Многие обычные люди, вовлеченные в дискуссии на политические темы, будучи жестко атакованными, в том числе с массовым применением обсценной лексики, не выдерживают агрессии, грубости, хамства и покидают поле информационного боя. Очень немногие из обычных людей способны выдерживать личные нападки и не отступать перед откровенным хамством. Многие из них просто не готовы к этому психологически и потому после таких нападок вынуждены прекращать активное участие в дискуссиях. Выдавливание оппонентов и обычных людей из активного участия в информационном пространстве является одной из важнейших целей информационного агрессора.

Андрей Илларионов приводит примеры атаки  на блогосферу в 2003-м году, когда «троллинг» (термин из сленга участников виртуальных сообществ, в дословном переводе англ. trolling — «ловлю рыбы на блесну». В наиболее общем виде характеризуется как процесс размещения на виртуальных коммуникативных ресурсах провокационных сообщений с целью нагнетания конфликтной обстановки путём нарушения правил этического кодекса интернет-взаимодействия, подробно в Википедиа) был абсолютно нов, а «тролли» из Ольгино (см «Где живут тролли. И кто их кормит» Новая Газета, Специальный репортаж А.  Гармажаповой 07.09.2013 г.), Путинская армия провокаторов, дезинформаторов, агитаторов и доносчиков  — функции каждого сотрудника данной службы на триста с лишним человек (штатные расписания попадают в сеть время от времени) еще не по-настоящему не заявила о себе.

Теперь, спустя десятилетие, сайты многих газет закрыты для комментариев, требуют регистрации через Facebook, Доктрина информационной безопасности РФ от 9 сентября 2000 г. № Пр-1895 с ее гарантиями «свободы массовой информации и запрета цензуры» и соблюдения интересов личности в информационной сфере, заключающихся «в реализации конституционных прав человека и гражданина на доступ к информации, на использование информации в интересах осуществления не запрещенной законом деятельности, физического, духовного и интеллектуального развития, а также в защите информации, обеспечивающей личную безопасность» растоптана, как Конституция Российской Федерации, принятая всенародным голосованием 12.12.1993 г. Слежка тотальна. Федеральные законы — в первую очередь, о персональных данных от 27.07.2006 N 152-ФЗ (ред. от 21.07.2014) и тюремных сроках за лайки и репосты в интернете, дополняющий 282-ю статью Уголовного кодекса (возбуждение ненависти или вражды) пунктом о призывах к экстремизму в информационном пространстве, в том числе в интернете, о преследовании журналистов за антироссийские статьи, приравненные к госпреступлению — тоже по новой уголовной статье,  — поводом к разработке законопроекта стали публикации в российских СМИ, в которых, якобы,  допускались некорректные исторические аналогии и  трактовка событий в России и государственного переворота на Украине (ст. «Антироссийские статьи журналистов приравняют к госпреступлению» Д. Рункевич, Е. Малай, Известия, 6 марта 2014 г.) — узаконили преследование инакомыслия.

Тон и «комментарии» Кремлевских троллей изменились соответственно. Больше нет нужды в демагогии, в идиотских сентенциях, в обвинениях в сотрудничестве с Госдепом, в матерщине, о чем бы не шла речь, угрозах «либерастам» или в советах самоуполномоченных от России «валить из их страны, если не нравится!» — апофеоз в «полемике» актера Домагарова с Матвеем Ганапольским и Светланой Саградовой ««Коммент один — а почему бы Вам всем не уехать из «этой Богом убитой страны», а мы, после Вашего отъезда чуть помучаемся и будем жить! А Вы — уезжайте, и там тявкайте», (ст. «Домагаров: «У меня убили сына в автокатастрофе, я не нашел концов, но не озлобился на страну». Комсомольская правда, 15.01.2015 г). Теперь вам пишут, что вы «в списках» и что за вами «уже выехали».

Побывавшие в оперативных разработках КГБ, принуждаемые к сотрудничеству помнят жуткое чувство, когда в комнате клуба, за заваленной афишами дверью, в кабинете Дворца труда, в частной квартире с задернутыми шторами, всегда одинаковых (вешалка, стол, два стула, лампа, телефон), на вопрос «Как вы провели вечер?» отвечали вместо вас: где были, с кем сидели, какой слушали анекдот, и, по мере того, как шли подробности, потрясение и растерянность перерастали в предчувствие неминуемой беды, в сознание, что за вами следят, где бы вы ни были, и что на вас доносят все. Я говорю о «спирали молчания».

В статье «Окна возможностей» № 48 01.30.2014 г. я упоминал теорию «спирали молчания» (англ. The spiral of silence) Элизабет Ноэль-Нойман, покорившей Геббельса и удостоившейся приема в бункере Гитлера   — теорию в политологии и массовых коммуникациях, утверждающую, что человек с меньшей вероятностью выскажет свое мнение на ту или иную тему, если чувствует, что находится в меньшинстве, из боязни возмездия или изоляции (игнорирования).

Началом спирали служит нарастающий страх, настрой окружающих, представления о нем из СМИ, общественное мнение формирующих, «оказывающих огромное влияние на то, как изображается общественное мнение», крепко влияющих на индивидуальное восприятие общественного мнения, независимо от того, «соответствует ли описание действительности».

Ноэль-Нойман описывает спираль молчания как динамический процесс, в котором прогнозы относительно общественного мнения становятся фактом, поскольку освещение мнения большинства в СМИ становится статусом-кво; соответственно, меньшинство с меньшей вероятностью будет готово высказываться, и, стало быть, раскрученная спираль молчания сведет готовность меньшинства к высказыванием к уровню статистической погрешности. Опасно будет заговорить об Украине в очереди или в метро, как это имеет место, опасно на работе, со знакомыми, даже в кругу семьи, вокруг вас, в лучшем случае, образуется безвоздушное пространство, люди, как учит теория, «неосознанно издают собственные угрозы изоляции, показывая сигналы одобрения или неодобрения», наличествует коллективная эхолалия, болезнь большевистского проекта, работает родовая память об истреблении меньшинства, о временах Большого террора; страх и угроза изоляции являются подсознательными процессами. Спиральный эффект начинается, когда люди (большинство) высказываются уверенно, оппозиция чувствует ещё больший страх изоляции и ещё больше убеждена в необходимости хранить молчание, так как она — в меньшинстве, и эти чувства растут в геометрической прогрессии и с той, и с другой стороны. Спираль не будет активизирована, если в обществе консенсус, если же нет — обязательны две стороны, поскольку спираль является средством подавления, ее использование суть манипуляция общественным сознанием, в частности, в целях сохранения порядка. В России ее цели: молчание меньшинства и принуждение к повиновению. Чтобы привести в действие спираль, в проблеме должна быть ощутимая «нравственная компонента» или симулякр таковой.

Как они раскручиваются в России, эти спирали молчания?

Окончание следует.