Раскрыть 
  Расширенный 
 

Исаак Трабский: В кабинете директора школы

Наш духовой оркестр. Сзади, с большим барабаном - Володя Ивашко, будущий 1-й секретарь Днепропетровского обкома партии, ЦА партии Украины и помощник Михаила Горбачёва

Наш духовой оркестр. Сзади, с большим барабаном - Володя Ивашко, будущий 1-й секретарь Днепропетровского обкома партии, ЦА партии Украины и помощник Михаила Горбачёва

(Продолжение. Начало в предыдущих номерах)

Утром у школьных ворот меня встретил классный руководитель Григорий Сергеевич Подворчан. Взгляд его был суров. Он молча взял меня за руку, а второй рукой размахивая указкой, повел к директору школы. Перед дверью директорского кабинета простояли около получаса. Неожиданно от директора вышел разгневанный парторг Иван Иванович. Увидев нас, он гаркнул: «Заходите!» Мы вошли в кабинет... Сверху с большого портрета на нас строго смотрел Сталин. 

Мрачный и бледный, как стена, директор, напоминающий злого карлика из сказки, держал в руках картонную папку (я догадался: «моё личное дело»).

- Знаешь, Трабский, - и директор поднял вверх указательный палец, - ты вчера организовал в школе настоящую диверсию: сорвал с двух уроков весь 7-й «б» класс!

- Никакой диверсии я не совершал, Василий Петрович,- дрожащим голосом пролепетал я. - Вчера у меня был день рождения, и после второго урока я решил отдохнуть, погулять по городу.

- Но ты гулял не один, а с целым классом…

- Нет. Со мной были только два самых близких друга.

- Кто они?

- Виля Зубков и Витя Охрименко.

Когда я назвал фамилию Охрименко, по лицу директора пробежала волна нервного тика. Вероятно, разговаривать с инспектором школ города Довгаленко по поводу её сына Вити у него не было желания.

- Но почему же с уроков ушел весь класс?

- Я не знаю.

- Ах, ты не знаешь? Вот что, Григорий Сергеевич, - директор с явным презрением обратился к стоящему перед ним «на вытяжку» бывшему фронтовику-офицеру, нашему классному руководителю, - вы, наверное, лучше других знаете о сегодняшней политической обстановке в нашей стране. Поэтому объясните мне, чем, как говорится, «дышит» ваш ученик Трабский? (Директор глянул на корку «личного дела»). Вот как! Целый И-с-а-а-к Аб-р-а-м-о-в-и-ч! Может быть, попросить КГБ, чтоб наши чекисты разобрались с этим Исааком Абгамовичем? – с издевкой исказил мое отчество директор школы.

- Трабский - из семьи рабочего, успевает, в общем, хорошо, а по литературе, истории и географии даже отлично, - спокойно начал характеризовать меня Григорий Сергеевич. - Недавно вступил в комсомол. Ещё учится в музыкальной школе, играет на аккордеоне на школьных вечерах и концертах самодеятельности…

Как только директор услыхал слово «аккордеон», он  снова взорвался и оборвал Григория Сергеевича:

- Как Трабский играет и что он играет, об этом меня уже проинформировали. (Я понял, что парторг Иван Иванович успел рассказать о моей игре на недавнем концерте).

- Григорий Сергеевич, - продолжал директор, - ваш подопечный играет чуждую советскому народу музыку. Причем на американский манер! Такую музыку любят заокеанские поджигатели атомной войны. Только за это его следует гнать из нашей школы…

- Василий Петрович! - возразил классный руководитель. - Вчерашний проступок Трабского мы обсудим на собрании класса и посоветуем ему, какую музыку играть. А всю ответственность за его поведение я беру на себя! Директор, со злостью глянув на классного руководителя, а потом на меня, указал нам на дверь.

Никогда не забуду, как в то страшное сталинское время борьбы с «космополитами» и репрессий против евреев наш замечательный педагог-украинец Григорий Сергеевич Подворчан спокойно и убедительно защитил меня, еврея, от бездарного директора-антисемита.

От духового оркестра - к джазу

Через несколько месяцев директор школы Погорелец тихо ушёл на пенсию. Не думаю, что из-за того разговора с классным руководителем и мной. Наверное, для принятия этого решения были более серьезные основания… А в нашу школу прислали нового директора, высокого, худощавого демобилизованного офицера-фронтовика Александра Михайловича Терюмина. С первых же дней он с головой окунулся в решение всех школьных проблем. За введенные новым директором строгие порядке его прозвали «Александр - щастый - беспощадный». Одно из его начинаний особенно пришлась нам по душе: Александр Михайлович приказал завхозу купить комплект духовых инструментов, а из старшеклассников организовать духовой оркестр.

После экзаменов за седьмой класс из двух седьмых в школе остался один восьмой, и мы стали старшеклассниками. Как-то на перемене в класс зашел Василий Евдокимович Круглов, преподаватель музыкальной школы, предложивший организовать духовой оркестр. Я с ранних лет любил духовые оркестры: они играли и военную музыку, и народную, и классическую, и траурную… Согласились играть одиннадцать ребят, а «зачинщиками» оркестра стали Витя Охрименко (труба-корнет) и Виля Зубков (кларнет). Я «дул» на альту.  После уроков мы начали репетировать, а позже играть в школе и на праздничных демонстрациях марш «Первые шаги» и старинный русский вальс «Над волнами».

Но игра в оркестре не препятствовала нашему увлечению джазовой музыкой. На мотив немецкого фокстрота «Розамунда» мы, распевая: «Родились мы все в Полтаве. Мы все стремимся к славе…»,  пришли к тому, чтобы на базе нашего духового оркестра сможем создать небольшой джаз-оркестр. Кроме духовых инструментов и ударника, туда бы вошли скрипка (Жора Герасименко), рояль (Лёня Суцкевер) и мой аккордеон. Этот план робко предложили Круглову. Он нас поддержал! Тогда мы набрались смелости и обратились за разрешением к новому директору. Когда Терюмин услыхал нашу просьбу, покраснел, вскочил со стула и заорал:

- Что? Я вам покажу джаз-оркестр! Вон из кабинета... (Тогда по стране ходил такой стишок: «Сегодня он играет джаз, а завтра Родину продаст»).

Мы, испуганные, выбежали от директора. Лёня Суцкевер, «круглый» отличник, на это среагировал так:

- Ну и идиоты! Неужели не читаете газет? Придумали «джаз-оркестр»! Надо было сказать: «эстрадный оркестр» для проведения школьных вечеров».

Когда через неделю мы пришли к директору с новым предложением, он выслушал нас более доброжелательно, дал «добро» и, даже предложил свою помощь. Через месяц вполне прилично, в джазовой обработке, у нас зазвучала популярная мелодия Исаака Дунаевского из кинофильма «Моя любовь». В ней мне было доверено сыграть на аккордеоне сольную партию...

С довоенной поры моя мама в Полтаве была знакома с родной сестрой композитора Исаака Дунаевского - Зинаидой Осиповной, преподававшей физику в еврейской средней школе №4. Но после того как в конце 30-х эту школу закрыли, Зинаида Осиповна стала учительствовать в соседней украинской школе №1. Там она работала и сейчас. Встречая Зинаиду Осиповну, она, на мой взгляд, уже пожилая, седая женщина, всегда была чем-то недовольна. А когда, случалось, я попадался ей на глаза, зная от мамы, что я «хромаю» по математике, она непременно останавливала меня и спрашивала о моих оценках.

Распознав, что я кое-как знаком с родной сестрой самого Исаака Дунаевского, автора великолепной музыки к кинофильму «Моя любовь», мои приятели- новоиспеченные джазисты («лабухи», как мы себя называли) снарядили меня в соседнюю школу просить Зинаиду Осиповну, чтобы она согласилась послушать в нашем исполнении произведение своего знаменитого брата. Идти к ней, очень строгой учительнице, и о чем-то её просить, было невероятно трудно. Никак не хотелось опозориться перед лицом своих приятелей. Но всё-таки после нескольких хождений и уговоров Зинаида Осиповна однажды пришла на репетицию. А наше исполнение «Песня о любви» («Звать любовь не надо…») так понравилась ей, что она расчувствовалась, и нам показалось, что даже помолодела. Она искренне поздравила нас с успехом.

Вскоре эту лирическую мелодию, щедро «обогащенную» синкопами, мы «слабали» во Дворце пионеров на городском смотре школьной художественной самодеятельности. Зал бурно аплодировал, а мы с нетерпением ждали решения жюри. Однако через несколько дней в областной газете «Зоря Полтавщины» прочитали рецензию инспектора гороно Дидусёва, где наша игра была названа «какофонией», а наше выступление - «космополитическим низкопоклонством перед Западом». После этого наш «эстрадный оркестр» был «с треском» распущен. Но любовь к джазовой музыке мы, «лабухи», пронесли с собой через всю жизнь. 

 
 
 

Похожие новости


Газета «7 Дней» выходит в Чикаго с 1995 года. Русские в Америке, мнение американцев о России, взгляд на Россию из-за рубежа — основные темы издания. Старейшее русскоязычное СМИ в Чикаго. «7 Дней» это политические обзоры, колонки аналитиков и удобный сервис для тех, кто ищет работу в Чикаго или заработки в США. Американцы о России по-русски!

Подписка на рассылку

Получать новости на почту