Последние пару месяцев вел жизнь внутреннего эмигранта. А в последние дни выполз на свет, много общался с друзьями, да вот хоть вчера на Учредительном собрании профсоюза журналистов.
Выборку социологи забракуют, но тут интересное – динамика. Вчера еще спокойные, пусть даже чудаковатые, люди сегодня стали говорить уже о почти полном разочаровании действительностью в России. Нет, это не демшиза, не политические активисты, у которых все давно в голове повернулось, не сислибы, у которых оппозиция – профессия в дополнение к ренте, а обычная интеллигенция. И даже правильное понимание пришло, что дело не столько в Путине (им не надо быть депутатами, они не занимаются расследованиями, «кровавый режим» – побоку, и т.п.), дело – в вечной России, где «всегда холодно, ничего нельзя». Придет другой – все так же останется, или даже будет хуже.
Просто какое-то внезапное ощущение на них нашло: лучшие годы – нулевые – позади; чтобы даже при идеальном правлении изменить «нефтяную иглу» – потребуются десятилетия, а у людей жизнь идет здесь и сейчас, им не слишком интересно, что будет в их 70 лет, по российской статистике мужчины скорее всего не доживут до этого счастья. Ощущение, что теперь всегда жизнь будет идти на дне Второго мира.
При этом экономические отступления на Запад им эта экономическая действительность тоже отрезала: недвижимость в валюте упала раза в два, заработки фрилансеров – тоже, визовый режим с Западом, аналогичный для Сомали и Афганистана – тот же, что и был. И ощущение – что будет и дальше хуже. Вчера зарплата в 1000 евро им казалась маленькой, сегодня 500 евро – уже неплохо, завтра и 300-400 евро будет считаться счастьем.
Открыть новый бизнес – немыслимо. Пробиться в Среду – увы, нет волосатой лапы, система окончательно вошла в стадию абсолютного непотизма. Политики – нет. Шаг влево – безбожник и троцкист. Шаг вправо – иностранный агент. Жить во внутренней эмиграции – как в СССР в 1970-е – уже не хватает эмоциональных сил, это людям сталинистской эпохи брежневская эра казалась не самой плохой отдушиной, а нынешнему поколению такое отступление – внутренняя тюрьма.
У этих людей – ощущение внутреннего винтика, как мне сказал один друг – «Я себя ощущаю русским китайцем, когда истории нет и больше не будет». Второй говорит – «Дали бы просто дожить, не цеплялись бы к мелочам. Я не нефтяная Труба, не запрещенный ИГИЛ, чего им меня бояться. Просто отстали бы». Еще один – «Самое страшное, что отрубят интернет, запретят книги. Это ж внутренняя темница. Холод, слезы и смерть».
Ничего нельзя, всегда холодно – это история, как рассыпаются Империи, а за ними ничего нет, только боль и пустота.
Павел Пряников
