Если на первичном голосовании в течение следующих нескольких месяцев отразятся недавние опросы общественного мнения, Хиллари Клинтон, демократический фаворит, ранее считающаяся неуязвимой, вынуждена будет столкнуться с серьезной проблемой в лице Берни Сандерса, 70-летнего демократического социалиста. Со стороны республиканцев, Тед Круз и Дональд Трамп - подлинно «диссидентский» сенатор и аутсайдер для политики в целом - являются основными претендентами на выдвижение. Вместе они пользуются большей поддержкой, чем все другие кандидаты-республиканцы вместе взятые. Джеб Буш, самый близкий к истеблишменту республиканский кандидат (который к тому же лучше всего финансируется), теперь имеет очень малый шанс получить номинацию.
В то же самое время, Трамп, кандидат, наиболее решительно настроенный против истеблишмента, встречается с сильной оппозицией интеллектуальных хранителей консервативного огня - обычно самых жестких противников истеблишмента Республиканской партии.
Еще до того, как должным образом начался сезон праймериз, мы уже стали свидетелями кардинального изменения правил игры. Если повезет, мы, в свое время, увидим поражение многих политических консультантов.
Истоки этой хаотической и непредсказуемой ситуации можно найти в двух долгосрочных потрясениях американской политической системы, и одного краткосрочного потрясения, которое и довело нынешний статус-кво до точки кипения.
Первым было окончание холодной войны. Да, это было давно, но с того момента политические партии во всем мире перестали быть либо антисоветскими, либо «миролюбивыми». С падением Берлинской стены они обрели свободу действий. Основные европейские правые партии посвятили себя рыночным реформам и европейской политической интеграции; Социал-демократические партии договорились о евроинтеграции, но были более заинтересованы в культурном разнообразии, чем в рынке.
Этот новый порядок послужил причиной стабильного политического раскола внутри элит, но элиты - далеко не все. Те социальные группы, которые жили счастливо в своих национальных государствах, или в традиционных государствах всеобщего благосостояния, оказались заброшенными на задворки, забытыми, или, что еще хуже, на период выборов от них отделывались пустой риторикой, а потом забывали до следующих выборов. И Патрик Бьюкенен справа, и Джон Грей слева указывали, что этническая принадлежность, религия и протекционизм становятся ведущими силами европейской политики, но, поскольку политическое влияние этих сил было очевидно не сразу, их предупреждения были проигнорированы. Сегодня мятежные популистские партии есть везде.
До сих пор стабильная двухпартийная система Америки, казалось, имела иммунитет к этой политике. Но в этом избирательном сезоне все изменилось.
Нас постигло второе долгосрочное потрясение: а именно, что за этим двухпартийным занавесом социальные классы Америки менялись местами в политике. Образованные и очень богатые люди раньше были на стороне республиканцев; теперь они все чаще голосуют за демократов; белые избиратели из рабочего класса, когда-то надежная база Демократической партии, резко перешли к GOP.
Эти изменения «обездолили» очень большой класс избирателей. Американский рабочий класс больше не согласен с тем, чтобы его представляли демократы, но республиканцы не решаются перенять их культурный и экономический консерватизм (иммиграция, оборона национального суверенитета, ограниченный протекционизм), боясь показаться старомодными или обидеть собственную «традиционную базу» в корпоративной Америке.
Президент США Барак Обама – катализатор, который привел к бурной реакции. Это и неудивительно. Он заявил, что хочет изменить Америку в корне. Пока демократы контролировали Конгресс, он протолкнул национализацию здравоохранения. Когда демократы потеряли контроль, он чуть не вышел за границы Конституции, чтобы реализовать свои планы на иммиграцию, глобальное потепление, заключить договор с Ираном и так далее.
Обаме удалось заставить Конгресс финансировать свои планы, но его расширениям законотворчества и распорядительной власти положили конец суды. Битва еще ведется. Так что народ заключил, что решительно настроенный президент может добиться всего, чего ему захочется, как сделал Обама.
В результате, его президентство спровоцировало мятежные движения, популярные за пределами Вашингтона справа, и, что более удивительно, слева.
Более радикальные сторонники Обамы одобряют его смелое использование президентской власти, но они разочарованы тем, что он не пошел дальше. Движение Occupy Wall Street требовало усиления государственного экономического контроля и перераспределения власти, а некоторые активисты Black Lives Matter призвали к федеральному надзору за полицией и подавлению ее «жестокости», что чаще означает ослабление присутствия полиции в районах проживания национальных меньшинств. Все еще неудовлетворенные страсти, на которых зародились эти движения, сейчас разжигают кампанию Берни Сандерса, отодвигая обескураженную миссис Клинтон все дальше, к левым.
Консервативные противники Обамы, с другой стороны, отреагировали на его утверждение исполнительной прерогативы по-разному. Некоторые настаивают на ограничении президентской власти; другие явно считают, что ее можно применить в своих интересах.
Первая реакция породила движение Tea Party, ратовавшее за бюджетную дисциплину, ограниченное правительство и верность Конституции. Половина присоединилась к консервативному крылу Республиканской партии; другая стала независимой консервативной фракцией, разочарованной в республиканском руководстве, которое, по их мнению, предало их. Многие «чаепитники» теперь говорят социологам, что они «независимые». Но явным лидером всего движения является сенатор Тед Круз.
Вторая реакция – причина того, что люди теперь говорят о готовности голосовать за Трампа. Ранние анализы СМИ, как правило, предполагали, что эти избиратели – «чаепитники» под новым флагом. Но позже Филипп Бамп обнаружил, что сторонники Трампа моложе, беднее, менее образованны, менее консервативны, более умеренны, чаще называются республиканцами, реже именуются независимыми, чаще всего белые и реже относят себя к евангелистам – по сравнению со сторонниками Tea Party. Чаепитники подчеркивают важность конституционных ограничений; сторонники Трампа полны энтузиазма, и им неважно, какие границы придется переступить, чтобы добиться своего.
Но в каком направлении Трамп поведет Америку? Он часто сам себе противоречит, и мы не можем быть слишком уверены, но, кажется, что он сторонник исполнительной власти, защитник существующих правовых программ и намерен положить конец нелегальной иммиграции. И в общем смысле, мы понимаем, что он «радеет за Америку» - не даст стране оказаться «в дураках», создаст равные условия для среднего класса и так далее.
В политическом плане, Трамп предлагает и умеренную демократическую программу эпохи Трумэна, и республиканскую. Это, по-видимому, нравится многим консервативным демократам. Недавний опрос Mercury Analytics предполагает, что кандидат Трамп может перетянуть на свою сторону 20% демократов от Клинтон (14% республиканцев перейдут к ней). До ноября еще далеко, но на митингах Трампа часто ощущаются демократические настроения. Забрав себе консервативных республиканцев, которым безразлично инакомыслие Трампа, он собирает коалицию.
Феномен Трампа изменил многое в американской политике. С начала этого века и демократическая, и республиканская элита хотели принять «всеобъемлющую иммиграционную реформу». Трамп, оглядываясь на европейский миграционный кризис, продвигает политику, которая сократит число иммигрантов в целом. Комплексная реформа иммиграции еще не умерла, но уже слабеет.
Молодые люди раньше видели в либертарианстве респектабельную современную версию консерватизма. Но либертарианство и его пророк, сенатор Рэнд Пол, были оттеснены волной народной поддержки Трампа, который представляет собой переход от либертарианства к активизму.
Это, конечно, знаменует кризис в консервативном движении. Род Дрехер, аналитик из American Conservative, признал, что взгляды Трампа радикально расходятся с консерватизмом, сложившимся в США в течение последних 60 лет. В то же время, он заметил, что, кажется, отражает взгляды рядовых американцев за пределами Вашингтона, которые считают себя консерваторами.
Но это не означает, что Трамп заслуживает избрания президентом. Консерваторы, которые думают, что он в корне не прав, вольны с ним спорить, но если они не хотят упустить возможности, которые он для них создал, им стоит удержать его сторонников в лоне Республиканской партии. Для этого необходимо внести некоторые доктринальные изменения, в частности, по вопросам иммиграции и другим проблемам демократического национального суверенитета.
