Ленинград, Петербург, Питер. 9 мая любого года после 1962. Люди выходят из метро, покупают две гвоздики, подходят к надписи на стене дома Невский проспект 14, кладут их на гвоздичную красно-белую гору и идут дальше. Без слов, без слез. Так кладут цветы на могилу давно умершего любимого человека. Слезы выплаканы, слова сказаны, человек любим и сегодня — частное семейное дело. Но смотреть без слез на единое движение отдельных частных людей невозможно.
Девочка, ведущая беспощадную войну за права всех меньшинств сразу. У нее серьга в носу и голубые — вчера были розовые — волосы. Она абсолютно серьезно и даже немного буднично говорит о своих детских и нынешних переживаниях в каждое 27 января — в День полного снятия Блокады Ленинграда. Это одна из самых важных частей ее в прямом смысле несоветской жизни — она родилась после СССР. Одновременно счастливая и страшная дата переживается ею дважды в год — в начале зимы и весной, 9 мая. Именно в память о той Национальной катастрофе две ее гвоздички.
Юноша и девушка из Новой Зеландии улыбчиво соглашаются с логикой неофициального экскурсовода — почему при артобстреле именно эта сторона Невского проспекта была наиболее опасна. И забывают о всякой логике, ужаснувшись доле умерших в населении огромного города, в который они влюблены уже два дня. И после, восхитившись очередной достопримечательностью, задают и задают новые вопросы о Blokada, смущаясь своего незнания, и осторожно оглядываются, понимая, по какой стороне Невского они сейчас идут.
Синее прямоугольное пятно масляной краски с белой трафаретной надписью «Граждане! При артобстреле эта сторона улицы наиболее опасна» — один из самых грандиозных мировых памятников жертвам Второй Мировой Войны. Такие надписи были нанесены на стены ленинградских домов в 1943 году и реально спасали жизни.
Но нынешняя надпись на доме Невский проспект 14 появилась лишь в 1962 году по инициативе, как говорили в СССР, «творческой интеллигенции». Власти неохотно и не сразу согласились с созданием такого неформального памятного знака — наше государство с опаской воспринимает искренние, а, значит, неконтролируемые проявления патриотизма. К тому же надпись с таким питерско-интеллигентским словом «наиболее» спасала не абстрактных «товарищей», а конкретных граждан.
Сине-белый знак принципиально отличен от другого памятника на Невском — обелиска «Городу-Герою Ленинграду» на площади перед Московским вокзалом. Обелиск, называемый петербуржцами «стелой», похож на многие безликие советские памятники, но он навсегда защищен именем Великой Победы, и на его место уже не вернуть выжившую и в ленинские, и в сталинские, и прочие времена скульптуру Александра III, которая могла бы сейчас сыграть роль памятника угасавшей Российской Империи. Кажется, что стела была здесь всегда, хотя ее открыли в мае 1985 года, в начале Перестройки. Стела не смогла стать символом Великий Победы в городе, где каждая стена каждого выжившего дома превратилась в памятник его погибшим жильцам. Этот обелиск, неожиданно для его создателей оказавшийся последним советским монументом в Ленинграде, фактически стал прощальным памятником угасавшему СССР.
Немного обидно, что самый красивый город на Земле встречает выходящих из вокзала таким никаким сооружением. Но впервые прибывший стелу немедленно забывает и, упиваясь мгновенной любовью к городу, несется по Невскому к Неве. И натыкается на спасительную надпись. Спасающую до сих пор от пошлости официоза, забвения, безразличия и нелюбви.
Глядя на гору гвоздик, окончательно осознаешь, что победило тот кошмар не людоедское государство с его «Десятью сталинскими ударами», а отдельные граждане, решившие сообща преодолеть Национальную катастрофу 1941-1945 годов.
Поэтому в надписи на Невском проспекте нет никакого Сталина. А есть спокойная частная, переходящая в общую уверенность: «Никогда снова! Мы не позволим сделать с нами такое еще раз!»
Александр Латкин
