Мы достигли точки повтора в американской части пандемии. Текущий момент во многом похож на тот, что был 20 месяцев назад. Это не триумф правительства. Тестов на Covid слишком мало и найти их трудно. Мы все снова стали домашними эпидемиологами, ночами напролет изучающими данные в интернете, то из Китая и Италии, то из Южной Африки и Лондона. Друзья приносят друг другу домашние тесты и спорят о том, на самом ли деле мазок из носа нужно брать из горла.
Рекомендации органов общественного здравоохранения путаны и противоречивы, и их суть, похоже, не в том, что «мы должны в полной мере информировать людей», а в том, что «мы должны что-то сказать, давайте попробуем вот это». Сейчас все заявления по теме общественного здравоохранения похожи на пропаганду.
4 января президент обратился к нации с речью по поводу «омикрона», но эта речь была слабой и из нее мы почти ничего нового не узнали.
«Делайте прививки. Сделайте бустер-прививку. Есть множество прививок. Носите маску, когда находитесь в общественных местах. . . . У нас есть прививки для всей страны, ясно? . . . Нет оправданий - нет оправданий - тому, кто еще не вакцинирован. Это все еще пандемия невакцинированных».
О тестировании: «Я знаю, что это все расстраивает, поверьте, это расстраивает меня, но мы добиваемся улучшения. . . . Наберите в Google - простите меня – «Тест на Covid рядом со мной», чтобы найти ближайшее место, где вы можете сделать тест. В большинстве случаев - бесплатно».
Попробуйте, кстати, загуглить. Наткнетесь на какую-нибудь страницу с огромным количеством пропаганды, к которой мы все привыкли. Что-то вроде: «Тесты на COVID-19 доступны бесплатно по всей стране в медицинских центрах и некоторых аптеках».
Никакого признания хоть каких-то трудностей. Чаще всего вы наткнетесь на какую-нибудь частную компанию, которая предлагает пройти тестирование, но не гарантирует, что вам достанется тест, если вы все-таки явитесь лично. Кроме того, вас попросят не приходить, если у вас есть признаки или симптомы Ковида или вы испытывали их в течение последних 10 дней. Возможно, у вас получится найти тест – дней через 6-7. «Омикрон» вроде часто длится всего около 7 дней.
По поводу экспресс-тестов президент сказал, что «аптеки и интернет-сайты пополняют запасы». Конечно, пополняют, и они, вероятно, будут полностью укомплектованы к тому времени, когда пройдет нынешняя волна.
Все это кажется таким не новым, особенно когда сам вирус ведет себя так, как он себя ведет: новый вариант распространяется быстрее, но при этом болезнь протекает лечге. Как в таких условиях выглядит коллективный иммунитет, что он означает на данный момент, как его определяют? Хотелось бы узнать.
Возможно, настало время прекратить ковырять рану, в которую превратилась наша война вокруг вакцинации. В определенный момент нельзя опекать и ругать людей, заставляя их изменить свое мнение. Убеждайте, но не кричите и не обвиняйте. С самого начала правительство должно было разослать сторонников и противников вакцинации по всему миру, чтобы они спорили друг с другом - аргументы сторонников вакцинации победили бы. До сих пор непонятно, почему в государственных кампаниях по вакцинации не использовали юмор и теплое отношение, а только безвкусные и непрекращающиеся наставления врачей в белых халатах: «Это безопасно, это правильно, делайте это». Что было похоже на обычную и хорошо субсидируемую пропаганду.
Президент часто говорит как человек, пытающийся понять, чего хочет общество, и дать ему это, что, конечно же, и делают большинство политиков. Но он и его люди не всегда хорошо понимают, что делать. Что касается пандемии, он не уверен, хотят ли они успокоения, разыграть общее негодование или дать волнующий обет в стиле Черчилля: «Я собираюсь остановить вирус, а не страну», - сказал он во время предвыборной кампании 2020 года. Но люди знают, когда вы говорите им то, что, по вашему мнению, они хотят услышать, и воспринимают это как разговор свысока. Они бы не возражали против этого, если бы считали, что политик, который говорит свысока, умнее и этичнее их, но им не часто так кажется.
Проблема президента заключается в том, что когда он пытается продемонстрировать решимость или силу, он часто использует приемы - понижение голоса, шепот в микрофон, преувеличение, - которые в его политической молодости были очаровательны, но в старости уже не так хороши. В ходе кампании 2020 года казалось, что его возраст был непризнанным преимуществом: предполагалось, что он должен быть умеренным, ведь пожилые люди такие, а в чем еще смысл быть пожилым? По мере того, как в первый год он стал казаться менее умеренным, его возраст становился все меньшим преимуществом.
Знаете, что могло бы улучшить его позиции в борьбе с пандемией? «Я считаю, что школы должны оставаться открытыми», - сказал он 4 января, и это хорошо, но недостаточно. Самое важное, что он мог бы сказать, чтобы убедить американских родителей в том, что он на их стороне, серьезно настроен и пытается положить конец этой пандемии, - это подвергнуть себя и свою партию некоторому риску, наконец-то решительно выступив против самой реакционной силы в американской общественной жизни - профсоюзов учителей. Их эгоистичное, беспечное отношение к закрытию школ, их фантазии о том, насколько уникально уязвимы они сами, и их удовольствие от демонстрации политического влияния - они покрыли себя позором за последние два года. Их отношения с родителями не восстановятся еще долгое время, если вообще восстановятся.
Если бы президент твердо и бескомпромиссно встал на защиту Чикаго, где на этой неделе учителя отказались работать, это был бы своего рода важный момент. Это заставило бы родителей страны по-настоящему оценить ситуацию: кто-то помогает. И в конце концов, со временем профсоюзам пришлось бы его простить; у них ведь нет другой партии, к которой они могли бы прислониться.
Но вряд ли это когда-нибудь произойдет. И очень жаль, потому что это действительно сдвинуло бы дело с мертвой точки и помогло бы обществу гораздо больше, чем нахмуренные брови, дрожащий голос и игра во... что угодно.
