В израильской истории много войн, называемых военными операциями, и каждая имеет свое название, обычно довольно поэтически звучащее: «Грозди гнева», «Мир Галилее», «Облачный столб»... Ведь, говоря о войне, нужно как-то отличать, о которой из них речь. Прошлогодняя война в секторе Газы названа «Несокрушимая скала». После нее прошло десять месяцев. Многие из тех, кого она лично не коснулась - есть и такие - даже успели ее подзабыть.
Но многие не забудут ее уже никогда. Это не только родители и вдовы погибших, не только невесты, перед войной уже разославшие приглашения на свадьбу, но так и не успевшие встать под хупу... О них мы слышали, читали, плакали над их трагедиями. О погибших пишут, рассказывают, их имена увековечивают, их оставшиеся близкие получают поддержку различных предназначенных для этого организаций.
Но о тех, для кого память об этой войне стала ежедневной реальностью, полностью изменив их жизнь, мало кто знает. Их имена мало кому известны помимо больничного персонала и чиновников министерства обороны. Да еще тех, кто молится за их выздоровление. Их трагедии - не подлежащая разглашению «личная информация», тщательно хранимая социальными работниками.
Это те, кто уцелел, но принес в своем теле невозвратимые «сувениры» войны - осколки и пули, которые останутся в них навсегда. Это потерявшие на поле боя руки или ноги, зрение, слух, а иногда способность говорить... Молодые парни, наши «мачо», еще совсем недавно здоровые и сильные, считавшие, что могут все и что вся жизнь впереди. Для широкого общества их как будто бы нет - ведь о них, за редкими исключениями, не говорят и не пишут.
Таким исключением стал недавно 30-летний подполковник Хагай Б-А., о котором рассказывалось в журнальной статье. Уже после ранения Хагай был назначен на ожидавшую его после войны должность - командира спецназа десантной бригады. Назначен чисто символически: ведь служить в этой должности он не будет уже никогда. Десять месяцев Хагай лежит в госпитале Тель а-Шомер в отделении реабилитации для раненых в голову: пуля хамасовского снайпера пробила его каску и прошла через голову насквозь, причинив необратимые повреждения мозга. Рядом с ним непрестанно находятся родители, Хана и Йони. Жена Мория часто приезжает, но сидеть с ним не может: ведь теперь она должна быть и мамой, и папой для их троих малышей, хотя она не вдова, а их дети не сироты... Они учатся жить в ситуации, когда муж и отец у них есть, но в их жизни он не участвует. Его можно, приехав в больницу, обнять, погладить, можно рассказать ему свои новости, поделиться чувствами и мыслями, но нельзя получить от него ответ, кроме очень печального взгляда.
24-летний Йегуда И. тоже воевал в секторе Газы, когда осколок попал ему в голову. Он был рыжий, вихрастый и смешливый. После ранения ему сняли половину черепа - чтобы опухоль мозга не давила на жизненно важные центры, и пока врачи не считают возможным вернуть кость на место. Если приехать днем, рядом с ним всегда можно застать его жену Ривку, мать их двоих детей, младший из которых родился уже после ранения Йегуды. Брит-мила делали в палате Йегуды - чтобы доставить ему радость, в надежде, что он слышит и понимает. В первые месяцы Ривка брала малыша с собой в больницу, теперь он подрос и остается у ее мамы, как и его двухлетняя сестричка. По вечерам с Йегудой сидит отец, мать или бабушка. Ривка, которая, несмотря на двоих детей, полгода назад еще выглядела совсем юным подростком, сильно повзрослела за это время, чтобы не сказать - постарела...
Прохожу дальше... Нати (Натанель) А., из ЯМАМ - спецназа полиции по борьбе с террором. Это его подразделение нашло прошлым летом тела троих похищенных арабскими террористами подростков. Нати был ранен вскоре после этого и уже десять месяцев не проявляет признаков сознания. Он сидит в инвалидном кресле, безотчетно сжимая и разжимая в руке маленький мяч и не реагируя ни на что вокруг. «Он вернется, вернется», - повторяет, как заклинание, его мама Циона и плачет, отворачиваясь от сына. Дома в Тверии у нее остался младший, 14-летний, теперь предоставленный самому себе, потому что отец с утра до вечера на работе - ведь кто-то должен зарабатывать на жизнь. В школе жалуются, что мальчик отбился от рук, и грозят оставить его на второй год в восьмом классе. Неудивительно: ему нужна помощь психолога, но пока что министерство обороны не дает согласия на оплату, а в семье таких денег нет... Но Нати жив и нуждается в ее присутствии, и Циона не может разорваться между двумя сыновьями.
Бар-Ашер Т. из авиации разрабатывал в период операции в Газе планы полетов, работая день и ночь без сна и отдыха. Уже накануне окончания операции его впервые отпустили домой, но до своего дома в Иорданской долине он не доехал - по-видимому, уснул за рулем. Он младший из пятерых у своей мамы Анат, и она уже десять месяцев не выходит из больницы, отдавая сыну не только свою любовь и заботу, но и используя профессиональные знания и навыки физиотерапевта. «Каждый день есть сдвиги, - говорит она, - сегодня Барки шевельнул пальцем. Нужны терпение и вера».
Однако есть и такие, которые среди тяжелораненых не числятся. Они давно уже выписаны из госпиталя и учатся жить с тем, во что превратилось их тело после ранения.
Охаду Р. 23 года, капитан элитной бригады «Голани». После 5 лет службы считался блестящим, одним из самых перспективных офицеров бригады. Охад был ранен в первый день операции «Несокрушимая скала», 20 июля 2014 г. в Саджаийя - укрепленном квартале ХАМАСа в городе Газа. Он командовал группой, которая продвигалась к цели в двух бронетранспортерах. Вдруг один из них застрял из-за технической неполадки, немедленно превратившись в живую мишень для террористов. Охад кричал по рации, чтобы солдаты немедленно выскочили наружу, но связь не работала. Тогда он выскочил и побежал к стоявшей машине. В этот момент в застрявший БТР попал снаряд. Все находившиеся в нем 7 солдат погибли. Охад получил тяжелые ранения - частично осколочные в результате взрыва в БТР, частично пулевые в результате обстрела со стороны террористов. Солдаты из уцелевшего БТР выскочили и вступили в бой с набежавшими террористами. Они спасли своего командира от похищения, как и тела погибших. Только тело Шауля Орена террористы успели утащить, точнее, его форму с останками.
Охад получил 5 пулевых ранений в ноги, осколком покалечено колено, в локте остались осколки, не подлежащие удалению, и основной нерв в этой руке поврежден, так что рука функционирует лишь частично. Сломаны три позвонка в грудном отделе позвоночника, их укрепили, но больше ничего сделать нельзя, остались сильные боли в спине, невозможность нагнуться и поднять что-то, неспособность нести даже минимальный вес. Повреждены уши: помимо значительной потери слуха постоянный звон в левом ухе сводит с ума. Но главное - это психологическая травма в результате гибели его солдат, которых он не успел спасти, и он винит себя за то, что остался в живых, когда его подчиненные погибли. Первые месяцы он вообще не выходил из своей палаты и никого не хотел видеть.
После множества операций пули и часть осколков извлекли, с остальными придется жить. Сейчас Охад проходит амбулаторную реабилитацию в Тель а-Шомере. Страдает от сильнейших болей в спине, в ногах и руках. Плохо слышит и звереет от постоянного, непрерывного звона в ухе. Сильно хромает и даже с палкой может пройти не более 100 м.
Он получил 60% инвалидности и временную пенсию около 500 долларов. Медкомиссии продолжаются, есть надежда, что еще 20% ему добавят в связи с посттравматическим синдромом. Но за это родителям приходится бороться. Слава Богу, что у него есть родители. У солдат-одиночек в подобном положении бороться с бюрократами некому.
До недавнего времени Охад думал, что вернется в армию. Сейчас понял, что это нереально. Его младший брат, которому сейчас 17 лет, через полгода идет в армию - и тоже в Голани! Он считает, что должен заменить вышедшего из строя брата. Вот такая у нас молодежь.
20-летний Нуриэль А. был бойцом «Голани», но успел прослужить всего один год. 20 июля он был ранен в бою, когда брошенная террористами граната разорвалась прямо у его ног. Он выжил, но оказался весь нафарширован осколками: ноги, живот, ягодицы, спина правая рука (рабочая) и голова. Из разрезанного осколками живота кишечник выпал наружу. К счастью, жизненно важные органы не были задеты, но в первые часы его жизни угрожала опасность. Его эвакуировали вертолетом в больницу, прооперировали и спасли. Однако большинство осколков остались: они сидят в местах рядом с нервами, и в результате попытки удаления он может оказаться вообще парализованным.
Страшные боли в животе и в других частях тела диктуют жизнь на обезболивающих, и это уже навсегда. Медкомиссия определила ему всего 25% инвалидности - легкораненый! Это означает мизерную пенсию, жить на которую нереально. Возможно, что-то добавят в связи с посттравматическим синдромом, который у него очень сильно выражен (ночные кошмары, бессонница, потеря памяти и т.д.). Медкомиссии продолжаются.
Нуриэль живет дома с родителями и младшими братьями и сестрами - он старший из девяти детей. У него 5 братьев и 4 сестры. Следующая за ним по возрасту сейчас начинает альтернативную службу: семья религиозная, и девочки вместо армии служат там, где не хватает штатных единиц и нужна помощь. Мама не очень здоровый человек и едва справляется с ведением дома и воспитанием детей. Отец работал на почте, но недавно его уволили по сокращению. Теперь вся семья выживает на его пособие по безработице. Инвалидное пособие Нуриэля чуть-чуть облегчает ситуацию.
Таких случаев много, и я благодарю Бога за то, что есть люди, принимающие чужую трагедию, как свою, и стремящиеся помочь. Есть они и в Америке, во многих городах, в том числе и в Чикаго. Недавно Shalom Israel Fund из Skokie прислал чеки для нескольких таких «легкораненых». Если бы те, кто пожертвовал эти деньги, могли видеть благодарные глаза этих ребят, они бы поняли, что каждый внесенный ими доллар равен по своей моральной ценности ста.
