Вне зависимости от того, считаете ли вы себя сторонником или противником политики президента Барака Обамы на Ближнем Востоке, один момент к настоящему времени стал вполне очевидным для всех: большая часть внешней политики президента в этом регионе была выстрадана без необходимости высокопарной риторики. Конечно, время от времени Обама без причины и без необходимости завышал ожидания, а затем с треском проваливал их осуществление.
Эти созданные самим себе проблемы стали причиной возникновения преждевременного разрыва между словами Обамы и делами его администрации – разрыва, который нанес удар по авторитету Америки, и породил сомнения в решимости США в умах как союзников, так и противников.
Этот разрыв так и не был ликвидирован, и не желая учиться на своих ошибках, Обама продолжал идти этой дорогой, давая обещания, которые он не в состоянии выполнить.
Мир между Израилем и Палестиной: Привычка устанавливать высокие цели при полном отсутствии эффективного или хотя бы убедительного политического основания возникла почти что сразу. Через два дня после своей инаугурации Обама во время своего личного визита в Государственный департамент назначил Джорджа Митчелла своим особым представителем на Ближнем Востоке. Ни один президент, после Джимми Картера, не посвящал так много времени и сил вопросу, который просто не был подготовлен для широкого освещения. Все только ухудшилось после призывов администрации полностью приостановить строительство израильских поселений. Администрация была не готова – или не хотела – давить на Израиль, заставляя Тель-Авив пойти на уступки. Кроме того, администрация Обамы зачем-то озвучила идею заключения мирного соглашения в течение 2 лет, которая даже тогда больше напоминала дикую фантазию. Этой затее помешали также и упорные попытки госсекретаря Джона Керри, который в 2013-14 годах упорствовал в составлении предварительного мирного соглашения, не имевшего ни единого шанса на существование. Сегодня мирный процесс администрации лежит в руинах. В него больше не верят ни арабы, ни израильтяне.
«Асад должен уйти» и сирийская красная черта: Затем последовали еще два примера того, как президентская риторика опережает готовность и желание США к действиям. Вполне понятно, что в ответ на варварское применение режимом Асада авиа- и артналетов против гражданских лиц, включая использование бочковых бомб, президент неоднократно призывал к смещению сирийского диктатора и в 2011 году предупредил, что использование режимом химического оружия недопустимо и предполагает жесткую реакцию со стороны США. На подоплеке отступления Обамы от так называемой красной черты мы не будем задерживаться. Все дело в том, что во второй раз на Ближнем Востоке, во время кризиса, гораздо более важного, чем неразрешенная палестино-израильская проблема, президент пообещал предпринять действия, которые он, в итоге, предпринимать отказался. Ответа военными средствами на пересечение Асадом красной черты не последовало. Диктатор не только до сих пор прибывает у власти, но и у Соединенных Штатов просто не остается выбора – если они хотят окончить гражданскую войну в Сирии политическими методами, – лишь принять Асада в качестве части решения проблемы.
Поражение ИГИШ: Поначалу преуменьшая опасность Исламского государства, которое в 2014 году называли филиалом Аль-Каиды, президент начал говорить об ослаблении и в конечном итоге уничтожении мнимого террористического государства. Самой недавней риторической формулировкой, которую Обама использовал в отношении ИГИШ, была «в соответствии с планом поражения». Президент не имеет права относиться к этой угрозе пренебрежительно. Однако ни одно из использованных им слов – сначала «уничтожить», затем «нанести поражение» - по всей видимости, не соответствуют реальности. Спустя год после того, как Исламское государство основало свой «халифат», оно вольготно себя чувствует в Сирии и Ираке. И хотя США преуспели в устранении боевиков и лидеров ИГИШ, а также в совместных действиях с местными союзниками по возвращению территорий, Исламское государство вряд ли исчезнет в ближайшее время. Последние сообщения о том, что администрация подготовила для борьбы с ИГИШ лишь 60 сирийских новобранцев – часть из них почти сразу погибла или была захвачена в плен в боях против Джабхат аль-Нусра, филиала Аль-Каиды в Сирии – лишь подчеркивает глубину разрыва между обещаниями и их выполнением.
Иранское соглашение: Очевидно, что ядерное соглашение – единственный вопрос, по которому администрация все-таки что-то сделала. Как ни парадоксально, но это также единственный вопрос за последние несколько лет, по которому президент и его советники занизили ожидания и никого сверх меры не обнадеживали. Но даже тут наблюдалась тенденция к бахвальству – Керри указал на то, что инспекции будут проводиться бессрочно, и на то, что США будут полностью уверены в том, что они будут знать, что скрывает Иран. Уговорить Конгресс одобрить соглашение будет гораздо труднее, так как более ранние обещания администрации проводить инспекции в любом месте, в любое время и гарантировать, что Тегеран полностью признается в наличии так называемого возможного военного направления своих ядерным разработок в прошлом. Ни одну из этих целей, вероятно, в принципе невозможно достичь, и администрация, возможно, знала об этом с самого начала.
Все администрации обещают больше, чем могут выполнить. Достаточно вспомнить предшественника Обамы и Ирак. Но странно то, что нынешний президент считает себя реалистом, особенно в том, что касается ближневосточных дел.
Когда ты не собираешься или не хочешь что-либо делать, слова заменяют поступки. И отчасти все дело в том, что администрация видит мир таким, каким хочет его видеть, а не таким, какой он есть на самом деле. Отчасти дело в желании снизить давление, используя громкие слова. Каким бы ни было объяснение, для создания авторитета во внешней политике необходимо говорить о том, что ты на самом деле собираешься делать, и делать то, о чем ты говоришь. К сожалению, слишком часто администрация Обамы вела себя с точностью до наоборот.
