В прошлую среду (11 февраля) президент США Барак Обама предложил на рассмотрение Конгресса разрешение на применение военной силы (AUMF) против исламского государства (ИГИШ или ИГИЛ). Борьба с джихадистами уже ведется - хотя далеко не достаточно активно - в рамках существующего разрешения. Поэтому предложение Обамы, которое окончательно отменит предыдущую авторизацию, не является необходимым. Кроме того, это такая жалкая смесь беззакония и бесцельности, что ныне существующий в здоровом политическом климате Конгресс серьезно его воспринимать не может.
Документ бросает вызов реальности войны. Он сформулирован как лицензия на «ограниченное» применение силы, и, согласно ему, законодатели должны делегитимизировать войну, в то же самое время разрешая ее. Президент хочет, чтобы Конгресс ограничил продолжительность конфликта (до трех лет), будто бы можно заранее определить дату окончания войны. Он заставит Конгресс ограничить боевые средства (без сухопутных войск), словно войну можно скроить по приемлемым меркам для настроенных против войны левых.
Но давайте оставим в стороне возможность долгой войны. Предложение Обамы не рассчитано даже на наносящий момент. Как раз в тот момент, когда оно поступило на рассмотрение Конгресса, новый министр обороны Обамы признавал, что отступление президента из Афганистана придется отложить из-за продвижения талибов; а в Йемене – где, по всеобщему утверждению, Обама одержал победу над терроризмом – поддерживаемые Ираном джихадисты захватили посольство США после того, как американские дипломатические и военные чиновники были вынуждены спасаться бегством.
В самом деле, менее через 24 часа после предложения Обамы запретить использование наземных войск против Исламского Государства, террористы этой организации напали на иракский город всего в 13 минутах езды от базы, где 320 морских пехотинцев США тренировали злополучных иракских солдат. Какие там наземные силы? Судя по тому, как управляется с ситуацией Обама, нам, возможно, потребуются сухопутные войска просто для того, чтобы спасти наших военных.
Тем не менее, сказать, что в пору реальной опасности наш президент охвачен иллюзиями, сколь опасными, столь и глубокими – значит не сказать ничего. Предложенная резолюция продолжит фундаментальную трансформацию Америки, начало которой задал Обама, меняя конституционные нормы национальной обороны.
Только Конгресс имеет право объявлять войну, и только Конгресс может выделить государственные средства, необходимые для поддержания военных кампаний. Но Конгрессу отказали в какой-либо исполнительной власти: лишь президент имеет право принимать решения, в том числе в отношении развертывания вооруженных сил.
В нашей конституционной системе Конгресс не может командовать вооруженными силами. Конгресс имеет право санкционировать применение силы. Он может прекратить финансирование или отменить свое разрешение, если цель войны была достигнута. Но Конституция не разрешает Конгрессу сказать президенту и его подчиненным военачальникам, что применение наземных, морских или военно-воздушных сил вне рассмотрения. Если угроза национальным интересам достаточно серьезна, то выдача авторизации на ведение военных действий - работа Конгресса. А работа президента – вести эту войну, используя для этого все военные активы, которые, по его мнению, подходят для противостояния непредсказуемым поворотам войны.
Президент, гражданское лицо, не водит танки; но, будучи командиром, решает, есть ли в них необходимость. При выдаче разрешения на применение силы, Конгресс не может требовать от президента развернуть наземные войска. Конгресс вообще не вправе потребовать, чтобы президент отправлял любые силы.
