Бизнес на запретах – это одна из базовых технологий отечественных лоббистов. Национальная мясная ассоциация вышла на вице-премьера Алексея Гордеева с инициативой запрета на ввоз из-за рубежа мясной и молочной продукции для личного пользования, одновременно потребовав усилить контроль за багажом и ручной кладью. Будем чем заняться скучающей таможне, а дорога домой для простых пассажиров может оказаться еще более заковыристой и долгой.
Разумеется, все это выглядит как ошеломляющий в своей беззастенчивости отраслевой лоббизм, а оправдание таких шагов опасностью заражения отечественного скота африканской чумой свиней кажется не слишком смешным троллингом. Понятно, что всякая зараза, в том числе идеологическая, у нас идет с Запада, но не до такой же степени. К тому же, как обычно это бывает, новая инициатива оправдывается именно аналогичным западным опытом. Американцы и вовсе бутерброды у людей вынимают чуть ли не изо рта, пора и нам почистить содержимое рюкзаков возвращающихся на родину россиян. Хотя где бутерброд, а где готовая продукция в заводской упаковке…
Среднему классу после контрсанкций 2014 года оставили небольшие отступные в виде редких, но трогательных встреч с запрещенными «хамоном и пармезаном». Времена становятся более жесткими: санкционный режим если и меняется, то в сторону ужесточения, запрещенную еду давят строительной техникой – у бульдозера нет исторической памяти о голоде. Одержимость импортозамещением превратила рацион россиян в более дорогой и менее разнообразный. Советская экономика в лучших своих образцах была имитационной – повторявшей Запад, то же самое произошло и области «запрещенки»: восторженные крики о том, что мы можем не хуже, чем они, например, делать сыр, рецепторы вкуса отказываются подтверждать. Зато в отсутствие конкуренции отдельные агросекторы показывают рост, хотя и не всегда впечатляющий.
Антизападная истерия благоприятна для отечественного производителя: играя на ней, можно затрагивать самые чувствительные струны политического руководства. Момент для лоббизма благоприятный еще и потому, что государство в гораздо большей степени, чем еще несколько лет назад, присутствует в экономике. И вот уже Минсельхоз громоздит впечатляющую программу поддержки подведомственной ему отрасли до 2025 года, в соответствии с которой траты на сельское хозяйство за грядущие шесть лет должны вырасти по сравнению с предыдущей шестилеткой в 7,2 раза, расходы из федерального бюджета — в 13,4 раза, бюджетов субъектов федерации – в 1,4 раза (расчеты Центра агропродовольственной политики ИПЭИ РАНХиГС). Если одним позволено строить мосты и скоростные магистрали, почему бы другим тоже не заняться мегаломаническими проектами, заодно окончательно придав импорту контрабандный статус.
Конечно, простые россияне, в своем бытовом поведении отклоняющиеся от идеологических установок партии и правительства, ухитряются находить запрещенку где только можно.
It's the economy, stupid – это экономика, глупышка. Точнее, рынок. Его гонишь в министерскую дверь, он влезает в окно потребителю из обычного блочного дома.
Да, транзакционные издержки на пути движения «хамона и пармезана» к столу представителя российского среднего класса увеличиваются, но это не означает, что деликатесы не появятся на этом самом столе.
Анонимный источник в правительстве сообщил, что новации всерьез не рассматриваются. Однако официальная позиция кабинета министров по поводу инициативы пока не заявлена. Мало ли что еще может произойти в недрах госаппарата. Но уже понятно, что на администрирование очередного запрета пришлось бы бросить многочисленные силы надзирателей, таможенников, бумагоперекладывателей и даже силовиков, потому что в доброте своей лоббисты потребовали ужесточения наказания за то, что пока не запрещено – за 5 килограммов перевозимого из-за границы сыра. Война с собственным народом в «интересах» самого народа – чтобы он избежал африканской чумы свиней, «бомбежка Воронежа» — это старинная русская бюрократическая забава.
Зато рабочие места в государственном секторе в эпоху больших запретов не будут пустовать. Запретить интернет, ругань, сыр, изделия из мяса – беда не приходит одна, а запретительный раж, в отличие от рынка, насытить нельзя. Ждите новых запретов и реанимации старых законодательных инициатив, например, о запрете кружевного женского белья сразу после событий 2014 года. В него ведь тоже при определенных обстоятельствах может проникнуть вирус африканской чумы свиней. Ну, мало ли…
Проблема «хамона и пармезана» стала одной ключевых точек эпической битвы холодильника и телевизора, которую телевизор пока выигрывал: открывая холодильник, россиянин обнаруживал там телеантенну, ее, родимую, и кушал, но питаться столь специфическим образом можно лишь до поры до времени.
Поэтому со словами «Эх, никогда мы так плохо не жили, как при Обаме», рядовой гражданин садился в «колбасную» маршрутку в городе Санкт-Петербурге, пересекал границу Финляндии, затаривался там, чем надо, в обычном супермаркете и тем же вечером возвращался домой усталый, но довольный. И это лишь одна из сотен технологий поиска некоторого дополнения к телеантенне.
Уже давно статистически значимые группы россиян проводят летние каникулы непосредственно в стане идеологического противника, употребляя «хамон и пармезан» прямо на месте их производства.
Чтобы остановить поток этой идеологически чуждой нам чумы, которой уже и свиней наших, подлинно русских, норовят заразить и хамонизировать, придется отменить право свободного передвижения и пересечения границ. Нет ничего невозможного – на радость многочисленным отраслевым лоббистским организациям. Которая, впрочем, вряд ли будет долгой: на отечественном сырье далеко не уедешь, а рыночная экономика не может быть не интернационализированной, в условиях автаркии она умирает.
Зато резко повысится защищенность животных от африкано-европейских вирусов, а людей – от еды. Пальмовое масло по-своему полезно, к тому же отпадет необходимость называть продукт с пузырьками вместо дырок словом «маасдам». Можно будет его честно назвать «российским».
Словосочетание «хамон и пармезан» стало ироническим обозначением чрезмерно изысканных притязаний западноориентированных классов российского общества. Но проблема, скрывавшаяся за этим ярлыком, не сводится к различиям в потребительских предпочтениях разных социальных страт, страдающих от многолетнего падения реальных располагаемых доходов. «Хамон и пармезан» — символ бессмысленных запретов, ставших едва ли не основным содержанием активности законодателей и буйства правоприменителей и надзорных структур. И добровольного дистанцирования России от всего остального мира.
Андрей Колесников
