Более ста лет назад слово «Панама» вошло в политический словарь – но не в качестве названия государства, а в качестве обозначения грандиозной финансовой аферы, затронувшей экономику Французской Республики. Сейчас история повторяется – но уже в мировом масштабе. После появления в СМИ бесконечного количества материалов об офшорных компаниях, связанных с десятками политиков и прочих мировых знаменитостях, слово «Панама» вновь обретает новый смысл. Журналисты говорят о «панамагейте», проводя параллель со скандалом, стоившим президентства Ричарду Никсону. Но в этом случае последствия могут быть куда глобальнее. Первая «Панама» затронула Францию, «Уотергейт» - политическую систему Соединенных Штатов. Но «панамагейт» - это феномен глобального мира.
В ряде стран, репутация политических лидеров или известных личностей которых затронута «панамагейтом», пытаются подвести под происходящее конспирологическую теорию. В России объясняют появление фамилий ближайших друзей и соратников президента Владимира Путина в истории с офшорами исключительно желанием в очередной раз скомпрометировать «антизападного», но зато рьяно защищающего интересы собственной страны политика. Украинцы пытаются понять, не направлена ли информация об офшоре президента Петра Порошенко на дискредитацию руководства страны и ее геополитического выбора – тем более что дискуссия о том, действительно ли глава государства нарушил закон с открытием этого офшора, началась буквально в первые же часы после появления результатов расследования. О том, что никаких нарушений закона не было, говорят и в канцелярии премьер-министра Исландии, и в пресс-службе президента Азербайджана – хотя это очень разные с точки зрения политического устройства страны.
Но мне кажется, что речь идет вовсе не о желании послать какой-то сигнал Петру Порошенко или Ильхаму Алиеву. И даже не о желании скомпрометировать Владимира Путина – при всем том отвращении, которое испытывает большая часть западного истеблишмента по отношению к российскому правителю. Дело в том, что у глобального мира свои законы. Мы просто присутствуем при очередном этапе его развития, если угодно – переформатирования.
Еще недавно государственные границы подразумевали надежную сохранность банковской тайны и интересов бизнеса. Государства здесь были более чем эгоистичны – на словах все признавали приоритет законов, необходимость уплаты налогов и регистрации предприятий по месту их нахождения. Но на деле каждое государство было заинтересовано в развитии собственной банковской сферы и привлечении вкладчиков. У глобального рынка – свои законы развития. Важно, чтобы все жили по общим правилам – и только в этом случае можно рассчитывать на цивилизованную экономику.
Первой «жертвой» этого нового ценностного подхода стала банковская система. Еще недавно было очевидным, что если вы имеете счет в банке Швейцарии или Лихтенштейна – значит, ваши деньги надежно защищены от любых судебных решений и требований вашего государства. Даже если вы диктатор какой-нибудь. И ваша страна никогда не узнает о вашем счете. Но за последние десятилетия таких банковских «тихих гаваней» стало гораздо меньше – а в Европе они исчезли вообще, главным образом благодаря изменениям в законодательствах, проведенных под давлением ведущих стран ЕС. Но, кстати, начиналось все тоже с «утечек» - появлений в СМИ большого количества имен высокопоставленных европейских чиновников и известных бизнесменов, которые с помощью счетов в соседних странах уходили от налогов в собственных. Именно эти утечки и заставили страны, считавшие банковскую тайну своим основным капиталом, пойти на переговоры с европейскими структурами – потому что стало ясно, что от современных технологий защититься полностью просто невозможно и безопасность вкладов нужно обеспечивать с помощью их легализации, хотя бы частичной. Одним из признаков этого изменившегося мира стала история бывшего украинского президента Виктора Януковича, который не решался открывать счета на Западе, предпочитая хранить заработанные непосильным трудом деньги дома – и лучше наличными. И, по популярной легенде, именно наличные он и вывозил из страны на грузовиках в преддверии собственного бегства.
Сейчас нечто похожее происходит и с офшорами. Думаю, когда организаторы расследования говорили, что их материалы «изменят мир», они имели в виду вовсе не то, что публикация отразится на репутации того или иного политика. Они имели в виду то, что офшоры – вслед за банками – не дают больше вам стопроцентной гарантии безопасности. Что в любой момент общественности – а, соответственно, и налоговым органам, и антикоррупционным институциям может быть доступна любая информация о вашем бизнесе. Что офшоры больше не являются приемлемой формой регистрации бизнеса для тех, кто хочет что-то скрыть.
Если говорить начистоту, то, что мы видим – это никакое не расследование в классическом понимании этого жанра. Это просто пакет документов, переданный для публикации. Единственное, что могли сделать журналисты, которые участвовали в проекте – задать фигурантам этих документов вопросы относительно их причастности к происходящему. Собственно, эти вопросы так и возмутили пресс-секретаря российского президента Дмитрия Пескова – потому что он, как опытный медийщик, прекрасно понял, что вслед за запросом следует документальная публикация. Но «расследовать» тут с журналистской точки зрения нечего, потому что единственная реакция на обнародование секретных документов – это отрицание причастности или утверждения о полном соответствии закону. И эта реакция предсказуема.
Только с годами станет ясно, кто и каким образом решил передать этот пакет документов немецкой газете Süddeutsche Zeitung, с которой, собственно, все и началось. Но последствия скандала будут совсем не такими, о которых сейчас говорит взволнованная публика в каждой из затронутых стран.
Потому что о чем мы говорим в первую очередь? Что Путин всю эту историю проигнорирует, но коррупционная суть его режима станет еще более очевидной и для Запада – и для тех его сограждан, кто готов обратить внимание на происходящее, пусть даже таких пока не очень много. Что Порошенко будет не просто сохранить свой рейтинг – даже если ему удастся доказать, что он не нарушал действующего законодательства. Что исландской правящей коалиции придется, скорее всего, согласиться с необходимостью отставки премьера или проведения внеочередных парламентских выборов. Что необходимо выяснить законность регистрации офшоров израильтянами и связь этих фирм с интересами политиков. И так – по всему миру.
А на самом деле самое главное – что слова «офшор» и «анонимность» перестают быть синонимами на наших глазах. Это действительно важнейшее цивилизационное изменение, которое может привести к совершенно неожиданным последствиям. И среди них – готовность одних принять общие правила, а других – эти общие правила установить.
Потому что когда мы говорим об офшорах, в которых регистрируется российская, украинская или азербайджанская собственность – мы прекрасно понимаем, что эта регистрация связана не только с желанием уйти от налогов, но и с элементарной безопасностью. Потому что если в твоей стране нет ни судов, ни правоохранителей, а все решает политический ресурс, то как ты можешь быть уверен в том, что у тебя не отберут собственность? Никак. Но если ты не можешь больше рассчитывать на регистрацию в офшоре – то, может быть, у тебя возникнет желание создать цивилизованные условия в собственном доме? Даже если для этого нужно будет пойти на демонтаж анахроничных политических режимов и отказ от коррупционных понятий?
Ведь другого выхода в этом новом, «послепанамском» мире уже не будет. Разве что грузить деньги на грузовики.
