Владимир Путин носил чемодан за Анатолием Собчаком. А теперь Ксения Собчак будет носить чемодан за Владимиром Путиным.
Этот чемодан электоральный – в нем должны поместиться голоса тех, кто не собирался идти на выборы в марте 2018-го. Явка – ахиллесова пята перевыборов главы РФ. Собрать убедительные две трети голосов в первом туре – не проблема. Проблема – привести на участки тех, кто туда идти не хочет.
Владимиру Путину нужна не просто победа. Ему нужна убедительная победа. Та, что никому не позволит рассуждать о "президенте меньшинства". Та, что никому не позволит рассуждать о слабости "Акелы".
Нужна победа, которая исключит возможность для сослагательных наклонений.
В мае этого года Госдума уже отменила открепительные удостоверения – теперь любой гражданин РФ может проголосовать в любой точке страны. Ему достаточно подать заявление о включении себя в списки по месту пребывания. В советско-кабальном институте прописки объявлен "Юрьев день" – волеизъявлению ничто не должно помешать. Включая географию.
Преградой не должна стать и фронда. Те, кто не хочет старых спарринг-партнеров Путина, получили нового.
Правда, Ксении Собчак, судя по всему, отведена роль спойлер-партнера, единственная задача которого – выполнять роль эрзаца для аудитории Алексея Навального.
Предвыборный манифест Собчак появился на сайте газеты "Ведомости" еще 30 сентября. А опубликован был 18 октября – уже после встречи "либеральной надежды" с действующим президентом. Благословение было получено, а публикация текста – одобрена. А вслед за этим, как подметил политолог Иван Преображенский, сразу два крупнейших социологических центра – "Левада" и ВЦИОМ – публикуют исследования о том, как россияне относятся к женщинам в политике.
Кейс Собчак – это еще одна иллюстрация того, как выстроена система в Российской Федерации.
Это кастовость и клановость: участие в большой политике доступно лишь обитателям узкого круга посвященных.
С помощью телеведущей Кремль посылает сигнал не только вовне, но и внутрь системы – "оппозиция" в России может быть только в кавычках.
Та, которая санкционирована. Та, которая плоть от плоти системы. Например, как сама Ксения Собчак, которую нынешний глава Нацгвардии РФ Виктор Золотов возил в школу.
Впрочем, это для избалованного украинского избирателя схема может выглядеть как фарс. А российского избирателя, выросшего в суровой бескомпромиссности, ее фамилия в бюллетене вполне может подвигнуть дойти до избирательного участка. Чтобы проголосовать за нее. Или против.
Российская система в очередной раз доказала: менять ее изнутри невозможно.
Даже на роль спарринг-аутсайдера может претендовать лишь тот, кого президент публично называет уменьшительно-ласкательно.
Дракон готов объявить одну из своих голов оплотом либерализма, – но разве это делает выборы конкурентными?
Архитектура российской власти – как плющ: она обволакивает ресурсы, приносящие доходы. И единственное, что может эту власть ослабить, – истощение той тумбочки с деньгами, на которой она паразитирует.
Российское будущее определяется не фамилиями. Оно куда больше определяется стоимостью нефти.
Россия при 110 долларах за баррель и при 10 – это две разные России.
Статус-кво превыше всего. Неслучайно главный принцип внутренней политики Кремля состоит в том, чтобы ничего не менять.
Поженить советский гимн и имперский флаг? Переименовать Ленинград, но сохранить Киров? Чтить династию Романовых и сохранить Мавзолей? – Да пожалуйста!
Проблема Москвы в том, что у нее нет никакой картинки будущего, которое власть готова предлагать стране.
Нельзя сказать, что этот ответ волнует всех – но те, кто задается таким вопросом, все чаще готовы выходить на митинги против коррупции.
Этим людям, как показывает практика, порядка 20 лет: они выросли при Владимире Путине, а последние четыре года и вовсе живут в ситуации тотальной посткрымской пропаганды.
Именно для них Москва отправляет на выборы Ксению Собчак.
Правда, не вполне понятно, насколько это предложение отвечает запросу. Потому что главный запрос молодых сосредоточен вокруг обретения субъектности.
Им нужно, чтобы их слышали и чтобы с ними считались.
Для них старые вертикали уже не работают – они продукт горизонтальных социальных связей.
Для них их собственная активность сродни обряду инициации, когда на смену детскому "понарошку" приходит взрослое "всерьез".
Способны ли они обмануться Ксенией Собчак – вопрос, который остается пока без ответа.
Впрочем, вряд ли эта проблема всерьез волнует Москву. Потому что она привыкла считаться с конкретным и осязаемым. С деньгами. Ресурсами. Влиянием.
А "усталость", "фронда" или "репутация" для нее – это фантомы. По крайней мере, до тех пор, пока они не подкреплены организационно.
И эта готовность игнорировать реальность, которая не дана в ощущениях, способна сыграть с Россией злую шутку.
Потому что нынешние российские "духовные скрепы" – фантомны. Российскую нерушимость обеспечивают две вещи – это цены на углеводороды и ядерное оружие.
Первое легитимизирует существование единой страны на внутреннем рынке: создает запас нефтедолларового обезболивающего, которое можно вкалывать в болевые точки.
Второе оправдывает существование единой России в глазах остального мира.
Но в тот момент, когда прежний формат существования себя исчерпает – ему на смену может прийти что угодно.
В условия краха общей идеологии люди начинают искать себе идентичность. В поисках контура человек готов хвататься за все, что под рукой. Включая национальность, религию и территорию.
Российская лоскутность никуда не делась. Российские вызовы – тоже.
Владимир Путин останется еще на один срок. Но кто может сказать наверняка – не придется ли ему в какой-то момент пережить свою собственную страну?..
