По данным ближневосточных СМИ, за последний месяц произошло заметное увеличение числа операций ВВС, которые Израиль проводил против связанных с Ираном целей на территории Сирии.
6 сентября израильские самолеты нанесли удар по аэропорту Алеппо на севере Сирии. Эта операция последовала за другим ударом по той же цели, нанесенным 31 августа. По данным SANA, официального медиа-агентства сирийского режима, в результате налета 6 сентября была повреждена взлетно-посадочная полоса, что временно вывело ее из строя.
SANA сообщила, что ракеты были запущены из акватории Средиземного моря, к западу от побережья сирийской Латакии. Сирийская обсерватория по правам человека (SOHR), связанная с сирийской оппозицией, сообщила, что целью налета был склад, используемый связанными с Ираном вооруженными формированиями.
North Press, медиа-агентство, связанное с курдскими де-факто властями на севере Сирии, представило несколько иную версию. Агентство утверждало, что целью рейда 6 сентября был самолет, направлявшийся в Наджаф на юге Ирака, на борту которого находились два члена ливанской Хезболлы. North Press сослалось на источник в аэропорту Алеппо.
Агентство Рейтер, тем временем, со ссылкой на «командира регионального альянса, поддерживаемого Ираном», заявило, что рейд был проведен непосредственно перед прибытием самолета из Ирана. Эта последняя версия, похоже, соответствует заявлению Рама Бен-Барака, председателя комитета Кнессета по иностранным делам и обороне и бывшего старшего офицера разведки, согласно которому: «Атака означала, что определенные самолеты не смогут приземлиться, и что Асаду передали сообщение: если приземлятся самолеты, целью которых является поощрение терроризма, транспортные возможности Сирии пострадают».
Независимо от точного характера операции, она последовала за серией приписываемых Израилю ударов, нанесенных в последние недели по сирийским целям. 25 августа несколько военных объектов в западной части Хамы были поражены ракетами.
27 августа с российской авиабазы Хмеймим поступило заявление о том, что российские системы «Панцирь-С1» и С-75, используемые сирийскими вооруженными силами, успешно сбили несколько ракет, нацеленных на Научно-исследовательский центр в Масьяфе - частую цель израильской авиации.
15 августа авиаудары были нанесены по гарнизонам сирийской армии в провинциях Тартус и Дамаск, в результате чего, по сообщениям, погибли 3 человека. 12 августа два человека были ранены в результате обстрела деревни к северу от Кунейтры, недалеко от израильско-сирийской границы.
Такова статистика за последний месяц. По оценкам North Press, с начала года Израиль провел 24 воздушных операции против целей в Сирии. Явное большинство из них было направлено против иранских целей. Если эта цифра верна, то количество подобных операций за последний месяц представляет собой явное наращивание темпов.
Итак, вопрос: почему это происходит именно сейчас? Внимания заслуживает ряд факторов.
Выбор в качестве цели именно аэропорта Алеппо почти наверняка связан с недавними признаками того, что Иран все больше полагается на свой «воздушный мост» в Сирию и Ливан, в то время как Израиль успешно и систематически пресекает попытки переброски оружия и оборудования по суше.
В этой связи примечательно, что Cham Wings, крупнейшая частная авиакомпания Сирии, объявила, что после ударов все ее рейсы будут перенаправлены в международный аэропорт Дамаска. Казначейство США ввело санкции против Cham Wings еще в 2016 году - за «оказание материальной поддержки организациям, находящимся под санкциями за распространение ядерного оружия и террористическую деятельность». Считается, что компания принимает активное участие в перевозке оружия и боевиков между Ираном и Сирией.
Однако возросший темп активности связан не только с конкретным вопросом более широкого использования Тегераном воздушного транспорта. Скорее, это часть более широкой картины растущей региональной напряженности. Существует ряд факторов, способствующих возникновению такого положения дел.
Во-первых, Россия, похоже, уходит из Сирии. Здесь нужно оговориться: перспектив полного вывода российских войск нет. Авиабаза Хмеймим и военно-морские объекты в Тартусе и Латакии - это фактические стратегические активы, которые Кремль сохранит за собой.
Поддержка власти Асада также остается четкой целью Москвы. Но помимо этого, русские сейчас заняты неудачной, буксующей военной кампанией в Украине. Москве не хватает потенциала для одновременного ведения двух напряженных стратегических операций. Израильская компания ImageSat International в конце августа обнаружила доказательства того, что систему ПВО С-300, размещенную в районе Масьяфа, демонтировали и вернули в Россию.
В настоящее время появляются свидетельства того, что связанная с российским правительством частная военная компания «Вагнер» в последние месяцы активно вербует сирийцев, поддерживающих режим. Сирийских добровольцев затем отправляют на помощь российским солдатам в Украине. Это любопытное и значительное изменение ролей.
Отступление России означает повышение влияния и степени свободы действий Ирана в Сирии. В последние годы эти две страны осуществляли в Сирии совершенно разные, а иногда и противоположные проекты. Но отход России также уменьшает осложняющий фактор для Израиля. Иран может активизировать свою деятельность по мере того, как русские будут сокращать свое присутствие, но уязвимость Тегерана и свобода действий Израиля также увеличатся.
Во-вторых, если предположить, что в последнюю минуту не произойдет что-либо неожиданное, то теперь, похоже, возвращение к Совместному всеобъемлющему плану действий не будет неизбежным. В отсутствие какого-либо дипломатического процесса, связанного с иранской ядерной программой, и учитывая решимость Израиля свернуть региональные амбиции Ирана, конфронтация становится вероятнее.
В этой связи следует особо отметить недавние воинственные заявления Хасана Насраллы, лидера ливанской группировки Хезболла, которая, по сути, является филиалом Корпуса стражей исламской революции.
Общая интерпретация, появившаяся в органах безопасности Израиля, заключалась в том, что эти заявления были связаны с попыткой лидера Хезболлы вернуть часть утраченной общественной легитимности его движения, поскольку он позиционирует себя как защитник природных ресурсов Ливана.
Однако не менее вероятно, что внезапное усиление неповиновения лидера Хезболлы отражает более общие настроения среди иранских марионеточных организаций, провозглашающих большую готовность к риску столкновений с Израилем.
Стоит отметить, что на прошлой неделе Иран добился полноправного членства в Шанхайской организации сотрудничества под руководством Китая на саммите этой организации в узбекском городе Самарканде. Китайские закупки нефти позволили иранцам пережить стратегию «максимального давления» администрации Трампа.
Неспособность нынешней администрации США добиться успеха в ядерной дипломатии, где политика принуждения Трампа также потерпела неудачу, укрепит Тегеран в убеждении, что США теряют свое влияние на Ближнем Востоке. Иран идет на сближение с альянсом, который воспринимает себя как соперника уходящего гегемона США.
Наконец, важно отметить, что рост активности Израиля явно связан не только с Сирией. Скорее, это часть более общего расширения и углубления Израилем своей напористой позиции в отношении всего спектра иранской деятельности в регионе.
Этот новый, более комплексный подход отразил недавно глава Моссада Давид Барнеа в своем выступлении на конференции Международного института по борьбе с терроризмом в Герцлии. Барнеа сказал: «Иранское руководство должно понять, что виновные в нападениях на Израиль или израильтян, совершенных напрямую или его марионетками, столкнутся с болезненным ответом, даже на иранской земле. Мы будем преследовать не марионеток, а тех, кто вооружал их и отдавал приказы, и это будет происходить в Иране».
По мере того, как ядерная дипломатия подходит к своему последнему раунду, настроение в противоборствующих лагерях на Ближнем Востоке, похоже, склоняется в сторону большей готовности к конфронтации. Растущие масштабы и смелость действий израильской авиации в Сирии отражают эти изменения.
