Недавнее убийство Абу Мухаммада аль-Аднани, шефа пропаганды ИГИШ, провозглашалось большим успехом пытающихся уничтожить группировку стран. Его восприняли как столь большое достижение, что и Соединенные Штаты, и Россия заявили - к его смерти привели именно их воздушные атаки. Силы США, Турции, иракского правительства, шиитских боевиков и сирийских курдов тоже постепенно отбирают у ИГИШ территорию, несмотря на все разногласия. По одной из оценок, ИГИШ потерял четверть территории, контролируемой им в зените своего успеха.
Тем не менее, возможности ИГИШ и отвоевание утраченной в Сирии территории и Ираке не решит проблему анархии и насилия в этих странах. Проблема, лежащая в основе подъема транснациональных джихадистских сил - отсутствие государственного потенциала в этих странах. Другими словами, это неспособность государств обеспечить надлежащую безопасность своего населения, что освободило место таким группировкам, как Аль-Каида и ИГИШ, в Ираке, Ливии и Сирии. Эти группировки покупают лояльность населения, кроме того, как показывает пример ИГИШ, они создали суррогаты государственных структур, чтобы обеспечить определенную степень безопасности для людей, желающих снабдить их живой силой и деньгами в обмен на защиту.
Распространение сектантских и этнических конфликтов в этих государствах также можно отнести к той же самой причине. Ибо, когда государства не в состоянии выполнить свою основную задачу, а именно - обеспечить безопасность своего населения - отдельные лица и объединения ищут альтернативу. Религиозные и этнические деятели берут на себя функции государственных органов. Это также развязывает конкуренцию между сектантскими и этническими группами за ограниченные ресурсы, что, в конечном итоге, приводит к усилению напряженности, если не к тотальной войне.
Несостоятельность государств в арабском мире в своей последней фазе уходит корнями не в коранические стихи, которыми джихадисты оправдывают насилие, ни в 1400-летнюю историю разногласий между суннитами и шиитами, которой религиозные лидеры прикрывают антагонизм по отношению к «другим». Она обязана своим происхождением американскому вторжению в Ирак в 2003 году, которое сопровождалось программой, направленной на уничтожение как военных, так и гражданских государственных органов. Американское вторжение выпустило на свободу радикализм, экстремизм, джихадизм - все взаимозаменяемые термины в текущем политическом лексиконе, которые теперь винят в хаосе и беспределе на Ближнем Востоке. Появился огромный политический вакуум, который заняли экстремистские силы.
Вакуум, созданный уничтожением иракского государства, был одновременно заполнен конкурирующими сектантскими группами, что привело к интенсификации шиитско-суннитского конфликта, дремавшего в течение многих десятилетий, если не столетий. Проблема усугубляется неспособностью иракских правительств выступить в качестве нейтральных арбитров среди соперничающих сектантских групп, так как эти правительства в основном тоже возглавляют шиитские деятели. Следовательно, большинство суннитов полностью утратили веру в способность государства обеспечить им защиту.
Так случилось и в Ливии с падением режима Каддафи, и в Сирии с потерей режимом Асада контроля над большей частью страны. В обоих случаях, как и в Ираке, иностранное вмешательство в значительной степени отвечает за распад государства. В случае Ливии, НАТО помог свергнуть старый режим и начать вверение страны в анархию. Крайне маловероятно, что Каддафи был бы свергнут без открытой поддержки НАТО. Это подтвердила тогдашний госсекретарь США Хиллари Клинтон, которая, узнав о смерти Каддафи, заявила: «Мы пришли, мы увидели, он умер».
