Раньше мы жили в мире, где крупномасштабные войны с применением обычных видов оружия и тысячами убитых и раненых существовали только в видеоиграх и книгах. Это был мир, где ведущие страны соблюдали глобальный порядок безопасности, который гарантировал взаимовыгодную коммерческую деятельность и членство в общем цивилизованном мире. Который необратимо двигался в сторону либеральной демократии.

Неспровоцированная, развязанная Россией война разрушила эти предположения. В самом сердце Европы погибли по меньшей мере 18,000 мирных жителей, 14,5 миллионов стали беженцами, а тысячи других замучены, искалечены, насильственно переселены. Шок и горе, которые Россия обрушила на Украину, сродни тем, которые изображались в трагедиях древности - несмотря на применение современных видов оружия, таких как беспилотники и ракеты. Варварство российской армии бросает вызов всему, что символизирует современность.

Война - великий катализатор: она обостряет уже наметившиеся тенденции и ускоряет их неизбежную развязку. Скатывание России в авторитаризм началось давно, но до 24 февраля 2022 года Путин считал необходимым поддерживать хотя бы видимость управляемой демократии.

Больше такой необходимости у него нет. «Война ускорила скатывание России от автократии к тоталитарному государству, - говорит Марк Фейгин, бывший российский оппозиционный политик и адвокат, который сейчас ведет популярный канал на YouTube, отслеживающий ход войны. – Двух оставшихся свобод - возможность покидать страну и доступ к альтернативным источникам информации – россияне могут лишиться в любой момент». Лев Гудков, известный московский социолог и директор последней в России независимой службы общественного мнения «Левада-центр», назвал путинский режим «тоталитаризмом 2.0», при котором основные репрессивные инструменты Советского Союза, включая политизированную полицию, подчиненные суды и цензуру в СМИ, были восстановлены, отменив достижения либерализма 90-х годов.

Одним из явных отличий от советского прошлого является готовность Кремля действовать вне каких-либо правовых границ или даже собственных общественных норм. Расстояние между тюрьмой и успехом в России всегда было небольшим, но сегодня Россия - это страна, где частные лица, такие как Евгений Пригожин, основатель печально известной группы «Вагнера», могут вербовать осужденных, давать им оружие, поставляемое Министерством обороны России, и отправлять на фронт. Тех, кому удается выжить, амнистируют и называют героями, несмотря на их преступное прошлое.

Изгнанный из страны бизнесмен Михаил Ходорковский, самый богатый человек России до того, как Путин посадил его в тюрьму, сказал, что Путин «изменил правила игры в сторону чистого насилия». Россияне никогда многого не ждали от своей исторически слабой правовой системы, но теперь их могут наказать без суда и сделать это в совершенно дикой манере.

Такое жестокое «правосудие» не знает ни границ России, ни пределов поля боя. Если после попыток отравления Алексея Навального и Сергея Скрипаля причастность спецслужб вызывала сомнения, то подозрения в причастности российских агентов к недавней кампании по рассылке бомб по почте в Испании, целью которой были премьер-министр и министр обороны Испании, а также иностранные дипломаты, являются еще одним свидетельством того, что Россия прибегает к терроризму для достижения своих целей, что стало отличительной чертой несостоявшегося государства.

Какой бы Россия ни вышла из этой войны, это не будет Россия Чехова и Достоевского, страна, которая когда-то манила западных интеллектуалов своими вечными поисками смысла и способностью к возвышенному. Это будет страна военачальников и преступников, где сила - единственный аргумент, а преступления не считаются преступлениями до тех пор, пока они совершаются во имя Родины.

Если эта метаморфоза и беспокоит россиян, то они почти не подают признаков. Если раньше они считали себя частью миролюбивой нации, которая берет в руки оружие только для самозащиты, то теперь население сплотилось вокруг своего президента, войну развязавшего. «Если в начале вторжения мы видели страх и дезориентацию, то к концу 2022 года наши опросы показали рост общественной поддержки властей», - сказал Гудков.

В репрессивном государстве опросы могут не точно отражать истинные настроения, скрывающиеся за поверхностными ответами, а выборки могут быть смещены в сторону проправительственных участников, потому что те, кто не согласен, участвовать боятся. Однако они указывают на общую тенденцию. Из 72%, заявляющих о своей поддержке правительства, от 20 до 25% активно поддерживают войну - либо потому, что купились на путинскую версию, либо потому, что убеждены, что Россия действительно окружена врагами. Пропаганда ежедневно льется с каждого экрана телевизора в стране, и она эффективна в создании некоего подобия организованного массового консенсуса.

Многие россияне, вероятно, разделяют некоторую психологическую склонность к оправданию войны, потому что если то, во что они верят - их страна ведет праведную войну против сил зла - не соответствует действительности, то альтернативой станет соучастие в преступлениях, а значит, и вина за них. Тем не менее, большинство может просто бояться протестовать, учитывая масштабы репрессий, которым они подвергаются, и жестокую репутацию режима по отношению к инакомыслящим. «Люди чувствуют себя не в силах повлиять на режим, поэтому они приспосабливаются», - говорит Михаил Фишман, российский независимый журналист и ведущий популярной аналитической передачи, которая заблокирована в России.

По мере ухудшения экономических условий россиян просто попросят затянуть пояса потуже и пойти на жертвы ради «великой победы» России. Эти жертвы будут немаленькими. Сергей Гуриев, профессор экономики института политических исследований в Париже, предупредил о «катастрофическом» экономическом воздействии западных санкций на российский нефтегазовый сектор, основной источник финансирования федерального бюджета.

Также экономическим перспективам России вредит и беспрецедентная утечка мозгов. С начала вторжения из страны уехало более миллиона человек, или 1,5% рабочей силы. Боясь призыва в армию или испытывая отвращение к войне Путина против страны, с которой Россию связывают столетия общего прошлого, уезжающие, как правило, более образованны и продуктивны. Их отсутствие не позволит России в будущем развивать наукоемкие отрасли или диверсифицировать экономику, основанную на нефти и газе. Оказавшись перед перспективой остаться на длительное время государством-изгоем, Россия будет отрезана от трансграничной торговли и инвестиций, пока она будет тратить неограниченные суммы денег и ресурсы на войну - вместо того, чтобы, скажем, строить школы или больницы. В совокупности эти тенденции указывают на мрачное экономическое будущее, основная тяжесть которого ляжет на плечи российского народа. Единственная траектория, лежащая в перспективе перед страной, - необратимый экономический упадок.

Что касается российской элиты, чей гедонистический довоенный образ жизни, изобиловал яхтами и виллами на французской Ривьере, то она по-прежнему далека от жестких требований, предъявляемых их боссом. Ее представители уже не в состоянии жить счастливо, и все же с их стороны не было ни громких правительственных отставок, ни критики войны. Олигархи тоже молчат, хотя многие из них попали под западные санкции. «Путин постарался, чтобы все они знали, что он может преследовать за любое проявление нелояльности», - говорит Гуриев. По данным Гудкова, за последние 5-6 лет 12% высокопоставленных чиновников России были арестованы.

Эта реальность нагнетает страх среди элиты так же, как и среди обычных людей. Аркадий Бабченко, журналист, который инсценировал свою смерть, чтобы сорвать предполагаемый план покушения российских спецслужб, выразился более прямолинейно: «Любой, кто проявит инакомыслие, просто выпадет из окна» - намек на череду необъяснимых смертей российских бизнесменов за последние несколько месяцев. «Путин управляет Россией, как будто джойстиком, - сказал Бабченко. - Она пойдет туда, куда он ее повернет».

Беззаконие, сокращение населения и талантов, истощающая ресурсы война против коллективного Запада…  трудно долго избегать вопроса о том, сможет ли Россия выжить как государство? Многие эксперты - и все большая часть мировых лидеров - считают, что нет.

Генерал-лейтенант в отставке Бен Ходжес, бывший командующий сухопутными войсками США в Европе, сказал, что Западу следует готовиться к неизбежному распаду федерации. Что - или кто - появится после нынешнего режима, можно только гадать, сказал он. «Кремль всегда был непрозрачным, но в прежние времена мы знали, кто эти следующие 3 или 4 человека [стоящие в очереди за властью], - сказал Ходжес. - Сейчас я думаю, что никто не может быть уверен в том, как будет выглядеть смена режима».

Если распад неизбежен, то как скоро он произойдет? В оценке, подготовленной для американских военных несколько лет назад, Александр Виндман, бывший директор по европейским делам Совета национальной безопасности США, прогнозировал упадок России в течение нескольких десятилетий; теперь речь идет о нескольких годах. По его словам, вполне возможно, что начало распада России можно будет увидеть в ближайшие 5-10 лет, особенно на окраинах государства. Виндман изучает Россию уже много лет, но даже ему трудно «вырваться из рамок представления о том, что Россия будет существовать всегда, что это прочное государство», - сказал он.

Каким бы маловероятным ни казался распад России, разделение страны на национальные «государства-преемники» может быть единственным способом положить конец ее хищническому, потребительскому деспотизму в отношении своих соседей. На протяжении столетий Россия считала себя метрополией, и в основе ее успеха лежал вклад ее областей и республик, которые выступали в качестве экономического двигателя и фермы талантов для Москвы. Эта схема рухнула в 1991 году, и с тех пор Россия не смогла заменить ее более устойчивой или продуктивной моделью. Она не может избавиться от своего рейдерского менталитета.

Александр Эткинд, историк из Европейского университетского института, рассуждает о «дефедерализации» - процессе, в ходе которого этнические регионы России требуют суверенитета, чтобы вернуть свои богатства. По словам Эткинда, большая часть российской нефти и газа добывается в двух автономных этнических регионах Сибири: Ямало-Ненецком и Ханты-Мансийском. Оттуда нефть и газ поставляются в Европу, но сотни миллиардов долларов прибыли идут в Москву, которая затем распределяет выплаты своим регионам. Нарушение этой модели из-за западных санкций может побудить богатые ресурсами регионы бросить вызов контролю Москвы. Почему Республика Саха не может сама продавать свои алмазы? Почему Чеченская Республика нуждается в воюющей, изолированной Москве, чтобы продавать свою нефть?

В постколониальном мире российский способ разграбления территорий, находящихся в его владении, не только аморален, но и устарел. «Проблема Российской империи, - сказал Фейгин, - в том, что она ничего не производит. Дайте ей до конца развалиться».

Можно ли построить на территории, которая когда-то называлась Россией, что-нибудь непохожее на огромную тюрьму? Несмотря на неудачи в 1917 и 1991 годах, Ходорковский - бизнесмен в изгнании и глава оппозиционной коалиции «Открытая Россия» - верит, что в России может быть восстановлена парламентская республика. В своем манифесте «Как убить дракона?», название которого представляет собой отсылку к антитоталитарной басни советского писателя Евгения Шварца, Ходорковский рассматривает переход к децентрализованной, деперсонифицированной парламентской модели с самоуправляемыми регионами как способ избавления России от самодержавного проклятия. Эту идею, похоже, разделяют и другие оппозиционные политики, включая Навального и Илью Яшина, оба из которых сейчас находятся в тюрьме. Однако для осуществления столь масштабных перемен потребуется радикальная перестройка укоренившейся российской бюрократии и выход из инерции, присущей стране такого размера, как Россия.

Для реализации этого и любого другого отдаленно оптимистичного сценария для России нужно соблюсти важное условие: в нынешней войне Украина должна победить, а Россия, следовательно, проиграть. Хотя в краткосрочной перспективе, скорее всего в ближайшие 2-3 года, поражение приведет лишь к усилению репрессий, оно ослабит Путина политически и откроет возможность для перемен. Это не означает, что произойдет революция. Российский народ давно отказался от попыток повлиять на свое правительство (выборы в России «управляются» сверху, как и все остальное), но более умеренная фракция в нынешней правящей элите России, возможно, сможет направить режим в сторону облегченной версии хрущевской «оттепели», периода относительной либерализации, последовавшего за осуждением сталинского террора. Может даже случиться так, что после временного реваншистского перевеса в сторону «национал-патриотов» демократическая коалиция получит еще один шанс на восстановление России. На это, по крайней мере, надеется Ходорковский.

Неясно, однако, насколько охотно путинская элита откажется от своего богатства или даже свободы, поскольку ее представителям, скорее всего, когда-нибудь предъявят уголовные обвинения за участие в его войне. Так же, как Путин когда-то был гарантом ее богатства, его правление может стать их единственным шансом избежать преследования.

Путин может даже убедить своих подчиненных, что разлад в отношениях с Западом - это не конец света и что деньги, смысл существования его режима, можно заработать где-то еще. У России по-прежнему много сторонников, которые видят в ней противовес гегемонии США. Разворачивающаяся геополитическая перестройка может даже ослабить эффект западных санкций, поскольку Россия может изменить источники поставок и разработать альтернативные рынки для продажи нефти, газа и других природных ресурсов.

Спустя год после начала вторжения, когда потери российской армии растут, становится ясно, что Путин решил победить любой ценой. Он срочно перевел экономику России на военные рельсы и приказал заводам работать круглосуточно, производя артиллерийские снаряды и пушки. Ожидается, что весной пройдет дополнительная мобилизация в российскую армию. Скорее всего, мобилизованные снова будут плохо обученными и еще хуже экипированными, но все равно их будет очень много – и всех их бросят в бой.

Затягивание этой войны - единственная надежда Путина, говорит Ходжес. Сегодня Запад оказывает Украине сильную поддержку. Однако не исключено, что если война будет продолжаться слишком долго, то в какой-то момент Запад будет вынужден заняться решением других насущных внутренних или международных проблем. В этом менее обнадеживающем сценарии ослабленная Украина будет вынуждена пойти на переговоры. А путинский режим получит возможность выжить, перегруппироваться и преследовать свою следующую цель.

Похоже, что у послевоенной России при Путине или при его преемнике, есть 3 пути: распасться на мелкие части; еще больше склониться к тирании, чтобы сохранить то, что осталось от путинского царства; или пережить долгий период медленного упадка.

Общей чертой всех трех вариантов будет насилие. Распад означает перераспределение власти и активов, и это не произойдет мирным путем. Ослабленная, анахроничная империя, будь то тираническая или медленно угасающая, превратит Россию, оторванную от своих основополагающих мифов и пытающуюся сохранить экономическую актуальность, в мрачное, бесперспективное место.

Это далеко не та Россия, которую надеялись увидеть люди, выросшие во времена перестройки. Россия казалась сверхновой звездой демократии, которая так и не оправдала надежд, схлопнулась, став черной дырой, и распространила смерть и разрушение на всех, кто находится в ее орбите.

Никто - ни лучшие эксперты, ни ближайшее окружение Кремля, ни даже сам Путин - не может точно предсказать, наступит ли гибель России в виде огромного взрыва, медленного распада или какого-то сочетания этих двух явлений. Но после многих лет поглощения и уничтожения всего светлого на своем пути, возможно, главный вопрос заключается в том, сможет ли путинская Россия превратить то, что она поглотила, в нечто жизнеспособное.

Для самой России победа Украины может быть единственным шансом. По словам Гудкова, «это вернет надежду на какое-то будущее».

Канал «7 Дней» в Телеграм