Из цикла «Информационная война. Механизм»
(Окончание. Начало в №№9-10)
В 1921 году разражается голод в Поволжье ─ на территориях, контролируемых большевиками. В 35 губерниях (Поволжье, Южная Украина, Крым, Башкирия, частично Казахстан, Приуралье и Западная Сибирь) общим населением в 90 миллионов человек, из которых голодало не менее 40 миллионов, по официальным советским данным — 28 миллионов человек; размах бедствия не слыханный со времен Средневековья. Причины: жестокая засуха 1921 года, последствия Гражданской войны; уничтожение большевиками частной торговли, продразвёрстка, военный коммунизм.
Позднее, подводя итоги Гражданской войны на XI съезде партии весной 1922 года, Троцкий скажет: «Мы разорили страну, чтобы разбить белых». Точнее, разорили миллионы крестьян, презираемых за «идиотизм деревенской жизни», «мелкобуржуазность», погибших — 5 миллионов человек.
Голод используют для расправы над церковью и конфискации церковного имущества.
Этого не довольно, и большевики поставлены перед необходимостью просить деньги и выживать за счет классового врага, мировой буржуазии ─ положение, в которое они и их преемники, вплоть до «неодворянства», будут попадать с завидным постоянством.
У революционной России дипломатические отношения с Ираном, Монголией, Польшей. Она не член Лиги Наций и «парням из Москвы» не дают ни пенни из запрошенных 5 миллионов долларов помощи, отчаянная нота советского правительства от 2 августа 1921 года к международному сообществу с просьбой о содействии в борьбе с голодом: «Российское правительство примет любую помощь, из каких бы источников она не поступила, совершенно не связывая её с существующими политическими отношениями» ─ остается без ответа.
Дипломатических отношений с США, разумеется, нет.
Либералы горят желанием спасти страну. Горького уговаривают идти к Ленину С.Н. Прокопович, экс-министр продовольствия Временного правительства, и его жена Е.Д. Кускова.
Горький соглашается без особой охоты.
У него нет иллюзий относительно большевиков, революции и своего «великого друга» ─ в «Несвоевременных мыслях», публикуемых в 1917 г. в газете «Новая жизнь», а затем изданных брошюрой ─ в сравнении с которыми меркнут Бунинские «Окаянные дни» ─ он пишет о зверствах, пьяных погромах, дичайшем воровстве, бандитизме и безнаказанности, захлестнувшей страну благодаря большевикам, о «взрыве зоологических инстинктов», о пролетарском чванстве победителей, горящих библиотеках, мраке и ужасе, а в личной переписке с прямотой, делающей ему честь, говорит, что думает, и Ленину и Дзержинскому, называя их ужасными людьми, бессовестными авантюристами, слепыми фанатиками и хуже: «Вообразив себя Наполеонами социализма, ленинцы рвут и мечут, довершая разрушение России ─ русский народ заплатит за это озерами крови. Ленин обладает всеми свойствами «вождя», а также необходимым для этой роли отсутствием морали и чисто барским, безжалостным отношением к жизни народных масс» (письма рассекречены КГБ в 1993 г., смотри ст. «Максим Горький в СССР, России и Америке (пролетарский писатель в трех лицах)» Софьи Ястребнер).
Горький прекрасно знает, какой Россию он призывает протянуть руку помощи, но голод есть голод, или, как скажет об этом Герберт Гувер: «Миллионы людей голодают. Независимо от политики им надо есть».
29 июня 1921 г. Горький вносит на рассмотрение Политбюро ЦК РКП(б) предложение создать «Помгол» («Всероссийский комитет помощи голодающим») весьма представительный по составу, с 12 советскими руководителями, известными учеными, общественными деятелями, в который входит сам. «Помгол», конечно, создают единственно с целью получить деньги у «глухонемых» ─ у европейских держав и США; и не проходит двух месяцев, как Ленин поручает Сталину поставить на Политбюро вопрос о немедленном роспуске Помгола и аресте или ссылке его лидеров, прессе приказано «на сотни ладов» «высмеивать и травить их не реже одного раза в неделю в течение двух месяцев» его членов, оставшихся в живых благодаря вмешательству Нансена.
Горький единственный, кто может обратиться к Герберту К. Гуверу, как советует ему великий Нансен в ответ на горьковский призыв «Ко всем честным людям Европы и Америки» ─ и Герберт К. Гувер с Фритьофом Нансеном помощью России вписывают в историю одну из самых светлых и славных станиц. За два года гуверовская АRА (Американская администрация помощи) и нансеновская Организация общеевропейской помощи голодающим России спасают 11 миллионов человек!
Именно тогда Горького выдавливают из России.
Ленин, утомленный его «интеллигентским пессимизмом», ходатайствами за писателей, художников, артистов, художников, преследуемых ЧК, спроваживает его за границу, в шутливой форме предупреждая; «Не поедете добровольно ─ вышлем!»
Горький уезжает лечиться в 1921 году, в Шварцвальд, живет в Берлине, затем селится в Сорренто, материально завися от Советов. Он удручен, подавлен репрессиями, гибелью Блока и Гумилева, понимает, что использован; компания по дискредитации американской помощи и миссии Нансена проходит без него; именно тогда создается механизм дискредитации, совершенствуемый до сегодняшнего дня.
Хотя Советы соглашаются не вмешиваться в деятельность гуверовской организации (услышав, что «глухонемые» ставят условия, Ленин приходит в бешенство: «Подлость Америки, Гувера и Совета Лиги наций сугубая, – пишет он в Политбюро. ─ Надо наказать Гувера, публично дать ему пощечины, чтобы весь мир видел, и Совету Лиги наций тоже»), ЧК, а затем ГПУ (Государственное политическое управление) во главе с Ф.Э. Дзержинским не сводят с американцев глаз: тревожат растущие симпатии и благодарность населения. И, хотя сохраняется угроза голода, 29 марта 1923 года на заседании Политбюро ЦК РКП(б) принимается постановление о ликвидации деятельности АRА на советской территории, предусмотрительно «начав ликвидацию, когда грузы АRА, находящиеся в пути и в портах, будут развезены по местным базам, т.е. с июня месяца».
Советы приписывают АRА не только шпионаж и желание наводнить страну бросовыми товарами. Американцы посылают в Россию продовольственные и вещевые посылки. За два года жители США отправляют более 100 тысяч продуктовых посылок и 42 тысячи вещевых, их шлют рабочие, служащие, фермеры; в кампании участвуют герлскауты, возглавляемые супругой министра Лу Гувер. И ГПУ измышляет, что посылочные отделения АRА расположены так (на Украине и в полосе западной границы), что в случае интервенции могут превратиться в идейные и материальные «опорные базы контрреволюции».
Весной 1924 года в Киеве арестовываются «шпионы, нанятые АRА за еду». «Известия» пишут о суде над двумя бывшими сотрудниками АRА. Они получают тюремные сроки за разглашение «секретных сведений» о количестве засеянных полей и поголовье крупного рогатого скота в Белоруссии. Узнав о репрессиях, Гувер заявляет, что отныне дверь для какой-либо будущей американской гуманитарной помощи Советской России закрыта.
Гувер получает еще одну пощечину от Ленина.
Принимая помощь из Америки, большевики продают собственное зерно в Европу, валюта идет на финансирование «мировой пролетарской революции» и дружественных компартий, а деньги, полученные от продажи русских церковных ценностей ─ не на борьбу с голодом, а на содержание партийной и советской бюрократии (именно в это время сотрудникам госаппарата были увеличены зарплаты, различные виды довольствия и пр.). Советское правительство заходит еще дальше: 25 августа, через три дня после подписания договора с Гувером, Литвинов сообщает в Москву, что он продал в Англии драгоценностей на 20 млн. золотых рублей, и что покупатель готов приобрести ещё на 20 млн фунтов стерлингов (100 млн долларов) — средства, превышающие пожертвования из-за границы голодающей России. В начале октября 1921 г. Троцкий дает строго секретные указания советскому агенту в Германии разместить заказы на винтовки и пулемёты на сумму 10 млн. золотых рублей.
Мировая Социалистическая Советская Республика еще не похоронена в сердцах и умах советского руководства, и Горький понадобится Сталину в свой час и черед.
