Противопоставление рыночного капитализма государственно-ориентированному социализму и коммунизму было основным конфликтом в политэкономии 20-го века. Но, как и многие другие экономические и политические теории, эта прочная модель разграничения возможностей - свободного рынка и «командной экономики» - не может пережить сегодняшнее китайское государство.
Капитализм и коммунизм, противоположные по идеологии, оказываются совместимыми в реальном мире. И, вероятно, эта концептуальная оппозиция рушится и на Западе, когда капитализм становится «прогрессивным», а рекламу кроссовок можно отличить от агитационных материалов АОК только по качеству съемок.
«Левачество» в нынешнем его виде приобрело свою форму в 19-м веке в основном под эгидой марксизма, который называл капитализм эксплуатирующей и кровавой идеологией, героизирующей жадность. Решением левых, выраженным в «Коммунистическом манифесте» Карла Маркса и Фридриха Энгельса, был правительственный контроль над экономикой при «диктатуре пролетариата».
Но диктаторы оказались людьми, а не абстрактной исторической силой, поэтому проблему человеческой жадности в итоге решить не удалось. Передать партии все производство, сельское хозяйство и торговлю означало просто сконцентрировать все богатства и власть в одних руках. К примеру, благодаря этому советское правительство стало новой олигархией.
Советская олигархия была чуть более эффективной, чем царская аристократия, которую она сменила. Она не научилась быстро, или достаточно быстро, у своих капиталистических конкурентов. С маркетингом у нее были большие проблемы. Многие западные аналитики пришли к выводу, что командная экономика неработоспособна, что дистанция между государственной бюрократией и реальными сделками делает экономику невосприимчивой к изменяющимся условиям, неспособной использовать возможности и снабжать население тем, в чем оно на самом деле нуждалось.
Китай при Си Цзиньпине говорит о том, что такие выводы были преждевременными. Не то чтобы у Китая не было собственных проблем в советском стиле, но он преодолел их так, как Советский Союз никогда не смог бы. Коммунистическая партия Китая озабочена как экономическим ростом, так и контролем над своим населением. Она преуспевает и в том, и в другом. Но как эту систему можно назвать? Это коммунистический капитализм или капиталистический коммунизм.
Если китайские коммунисты приспособили под себя капитализм, то в «прогрессивном» капитализме капиталисты приспособили под себя социализм. Это происходит как внутри компаний, так и снаружи, поскольку они сосредоточены на идеологическом перевоспитании своих сотрудников, прошедших обучение в области этнического многообразия и тому подобного, так как эти компании безостановочно, и весьма беззастенчиво, изображают себя актуализаторами равноправного будущего. Новые законы об избирателях в Джорджии столкнутся, если уже не столкнулись, с вызовами не со стороны Министерства юстиции или судов, а со стороны Высшей лиги бейсбола, авиакомпании «Дельта» и компании «Кока-Кола», которые действуют одновременно как прибыльные концерны и политические организации. Скорее, как маленькие Китаи.
Прогрессивный капитализм - это, скорее всего, не навсегда, и он исчезнет, если перестанет приносить прибыль. Но Китай представляет собой более продолжительный вызов нашему пониманию истории. Возможно, холодная война закончилась не победой капитализма над коммунизмом, а их слиянием.
