Вице-президент Джо Байден недавно поведал журналу New Yorker сенсационную новость: в 2011 году, на встрече с Владимиром Путиным, он действительно сказал тогда бывшему премьер-министром Путину, что он «бездушный». Еще более примечательным был ответ Путина. «И он посмотрел на меня, улыбнулся, и сказал: «Мы друг друга понимаем».
Многие - в Украине, Европе, Америке и даже в России - вероятно, разделяют оценку Байдена и Путина относительно духовного состояния российского президента. «Бездушие» в данном случае означает, что ему, судя по всему, недостает способности чувствовать эмоции и показывать сочувствие.
У российского лидера, безусловно, за плечами долгая история бесчеловечности. Он был агентом советских спецслужб, занимавшихся еще сталинскими чистками, с еще более кровавой историей, чем у нацистских СС.
Джон Данлоп из Гуверовского института при Стэнфорде утверждает, что есть веские основания полагать, что Путин был замешан в террористическом заговоре: в сентябре 1999 года были взорваны два жилых дома в Москве, в результате погибли 300 российских граждан и несколько сотен других были ранены. По его словам, вина за взрывы была возложена на чеченских боевиков в качестве предлога вторжения в Чечню.
Путин финансировал, помогал и подстрекал российских и пророссийских террористов в Восточной Украине. И, вторгаясь в Крым, он создал обстановку войны, ненависти и фанатизма, которая привела к смерти 298 невинных людей на борту самолета Malaysia Airlines в день позора, 17 июля.
Можно ли назвать Путина злым? Его действия, безусловно, можно назвать таковыми, если под злом мы понимаем поведение, которое умышленно, сознательно и намеренно губит человеческую жизнь. Да, Путина можно назвать «злодеем». Но какие могут быть последствия для политиков?
Во-первых, они должны открыто заявить о своем осуждении. Молчание означает согласие, и политики должны понимать, что от этого зависит их нравственный авторитет, как и авторитет стран, которые они представляют.
Во-вторых, они должны отказаться пожимать ему руку, участвовать в разговорах, фотографироваться с ним – подобное поведение создает впечатление, что они считают его поступки социально приемлемыми. Канцлер Германии Ангела Меркель не стала бы любезничать с немецким неонацистом; Президент США Барак Обама не стал бы распивать чай с главой Ку-клукс-клана. В более широком смысле, ни один из них не должен садиться рядом с Путиным на Кубке мира по футболу.
В-третьих, политики должны избегать любых действий, способствующих и подстрекающих наклонностям Путина. Поскольку эти склонности в основном опираются на его способность использовать вооружение, любая форма помощи военной машине или репрессивному аппарату Путина является моральным эквивалентом продажи колючей проволоки и пуль Освенциму.
Как утверждает Роберт С. О'Брайен, бывший представитель США в Организации Объединенных Наций, «Теперь, после катастрофы малазийского самолета, всем наблюдателям должно быть ясно, что Россия полна решимости подчинять и запугивать бывшие советские государства и союзников Варшавского договора, имея в своем арсенале перспективные виды вооружения».
В конечном счете, Франция и Германия, а также все страны, содействующие России, должны решить, что им важнее – нравственные ценности или деньги. Диктатуры не замедлят с ответом: их лидеры безразличны к морали.
