Стрельба в ночном клубе Орландо, забравшая жизни 49 человек, в очередной раз возродила вопрос о том, каким образом власти могли пропустить предупреждающие знаки.

ФБР впервые стало известно об Омаре Матине в 2013 году, когда он в разговоре с коллегами упомянул о «возможных связях с террористами». Федералы три раза беседовали с ним в связи с его замечаниями – и, вероятно, не зря, учитывая его работу в компании, занимающейся охраной правительственных зданий, и его стремление стать полицейским.

Матина позже вычеркнули из террористического списка, как только было установлено, что он не нарушал никаких законов. Остальное уже история.

И это уже прецедент. Отец «бомбиста в нижнем белье» предупреждал власти США о намерениях сына напасть на Америку, но на него не обратили внимания.

Правительство России предупреждало власти США о бостонских бомбистах за полтора года до теракта, унесшего две жизни. Как и в случае Матина, агенты ФБР обнаружили, что законов они не нарушали и отправили братьев восвояси.

Пентагон не видел многочисленные признаки того, что стрелок из Форт-Худа Нидал Хасан поддерживает связь с террористами.

Обширный арсенал, недавний визит на Ближний Восток и переписка с исламистскими экстремистами Сайеда Ризвана Фарука ничуть не встревожила ФБР, пока он и его жена не убили 14 человек на рождественской вечеринке в Сан-Бернардино.

Знаменитую жалобу адмирала Дэвида Битти в Ютландии - «Что-то сегодня не так с нашими чертовыми кораблями» - безусловно, можно адресовать и Государственному департаменту: даже 600 запросам на улучшение мер безопасности в консульстве в Бенгази не удалось расшевелить госсекретаря Клинтон. Когда ее спросили, как она могла пропустить все просьбы, Клинтон лишь сказала: «Теперь-то какая уже разница?».

Наиболее тревожная сторона недавних террористических актов состоит в том, что власти всякий раз заставали врасплох, несмотря на заблаговременные предупреждения. Эта череда провалов вызывает сомнения в компетенции властей.
Требования администрации к ужесточению контроля над огнестрельным оружием опираются на ее предположительную компетентность. Аргумент, гласящий, что лучше полагаться на охрану государства, чем на личную самозащиту, действует только в том случае, если государство выполняет свои обязанности. Но если администрация не может ничего сделать с враждебными идеологиями и не проверяет беженцев, открывает границы и отказывается прислушаться к очевидным предупреждениям, то на доверие общества ей рассчитывать не стоит. «Прыгайте, я вас поймаю» звучит убедительно только в том случае, когда пожарная сетка не окружена окровавленными телами.

Если бы вторая поправка не существовала, то ее пришлось бы придумать только ради текущей ситуации.

Чем более некомпетентной становится администрация Обамы, тем менее убедительно ее требование общественного разоружения. И наоборот, тем большую компетентность демонстрирует администрация, тем более вероятно, что общественность доверит ей свою безопасность.

Исторически сложилось так, что массовое гражданское вооружение происходит из-за халатности правительства, а не наоборот. Возможно, самым ярким примером этой тенденции является Ливан, где неспособность центрального правительства защитить сектантские общины привела к тому, что каждый ее член защищает себя сам. Хотя Америка - не Ливан, тут справедливы одни и те же принципы: компетентность внушает доверие, а нынешняя администрация компетентностью не блещет.