Есть такая шутка: китайская демократия проста - люди коллективно игнорируют законы, с которыми они не согласны. Когда дело доходит до скользкого вопроса демократических реформ в Гонконге, или отсутствия таковых, центральное правительство в Пекине делает именно это.
Гонконгцы злятся. Студенты бастуют. К ним присоединились учителя. В воскресенье, 28 сентября, тысячи, возможно, десятки тысяч вышли на улицы Центрального района и Адмиралтейства, где расположена штаб-квартира правительства. Мобильную связь отключили. Полиция применяет слезоточивый газ. Один из студенческих лидеров, Джошуа Вонг, был задержан полицией Гонконга по подозрению в том, что является марионеткой американских властей, но был освобожден. Некоторые называют это «революцией зонтиков», потому что протестующие вооружены не чем иным, как зонтиками и очками для плавания: так они защищаются от слезоточивого газа.
Даже некоторые сотрудники полиции сочувствуют делу протестующих. Один офицер говорил в мегафон: «Мы тоже жители Гонконга! У нас тоже есть семьи! Мы надеемся, что обе стороны прислушаются друг к другу, и что мы можем уважать друг друга. Мы благодарим всех тех, кто пришел сюда с миром!».
В понедельник утром, 29 сентября, протестующие все еще не утихали. Восьмиполосные проспекты, обычно оживленные в час пик, опустели. Некоторые выходы в метро в Causeway Bay, крупном торговом центре, были забаррикадированы.
В течение многих лет бывшая рыбацкая деревушка, затем - британская колония, а впоследствии - финансовый центр, пыталась отстоять свое право выбирать собственного политического лидера. Перед тем, как Великобритания вернула Гонконг Народной Китайской Республике, обе стороны подготовили новый конституционный документ, называемый основным законом, где всеобщее избирательное право формулируется в качестве конечной цели.
Принцип коренится в концепции, что Китай – единая страна, но в ней могут быть два режима: Гонконг будет работать в своей существующей капиталистической экономической и политической системе, в то время как остальная часть Китая будет продолжать идти по пути социализма с китайской спецификой, с несколькими исключениями. Поскольку в документе не было указано ни сроков, ни определенного языка, когда «Юнион Джек» уступил место пяти золотым звездам на красном поле, Гонконг стал геополитической шахматной фигурой.
Пекинская бюрократия считает развитие событий в Гонконге метастазом, с оттенком того, что иранские аятоллы называют «вестоксификацией». Хакеры, которые, вероятно, работают на китайское правительство, атаковали демократические веб-сайты Гонконга. Когда в августе организовывали акцию против демократии, участникам платили до $60 на человека за несколько часов марша. Полиция Гонконга сообщила, что в демократическом марше этого года поучаствовали только 98,000 человек, пекинские власти утверждают, что на антидемократический протест пришло 250,000 , хотя фотографии события свидетельствуют об обратном. Как сообщает агентство Рейтер, Чжан Сяомин, директор Бюро по связям с Китаем в Гонконге, присутствовал на встрече с продемократическими законодателями в августе и якобы сказал: «Тот факт, что вы еще живы, уже показывает вовлеченность страны».
Когда Пекин, наконец, занял твердую позицию и исключил возможность открытых выборов в Гонконге, Occupy Movement объявило «эру гражданского неповиновения». Напряженность неуклонно росла в течение многих лет, но последние события сильно отличаются от ежегодных протестов. В этом году жители Гонконга поучаствовали в PopVote, пробном референдуме, с помощью мобильного голосования собравшем почти 800 тысяч голосов. Несмотря на отсутствие непосредственного воздействия, в результате этих «выборов» жители Гонконга познакомились с одной из демократических процедур.
Следует отметить, что в Гонконге 5 миллионов имеет право голоса, из которых около 3,2 млн – номинально зарегистрированы, и только 1 миллион реально участвует в очередных выборах своих законодателей. Большинство местных считают выборы бессмысленным занятием, как они не в состоянии выбрать главу города, который ранее был назначен комиссией из 1,200 пропекинцев, питающих серьезный деловой интерес к материковому Китаю. В 2017 году эти вожжи будут ослаблены, и гонконгцы смогут избрать своего лидера. Тем не менее, в избирательном бюллетене появятся только имена кандидатов, одобренных комитетом и сочтенных «патриотами».
Но надежда все еще есть. Действия Пекина в Гонконге усилили политическую активность среди молодежи, которая в настоящий момент интересуется истеблишментом, чего не бывало уже много лет.
Пекин не верит, что народ Гонконга достаточно умен, чтобы найти свой собственный путь. Пусть Гонконг один век был под властью англичан, но город стал тем, чем он сейчас является, отчасти потому, что там живут знающие, добросовестные люди, которые готовы приложить усилия ради лучшего будущего. Гонконг - единственный китайский город, который в память о трагедии на площади Тяньаньмэнь каждый год зажигает свечи: здесь знают, что борьба за будущее может стоить человеческих жертв. И пусть Китай все еще лелеет свой имидж доброжелательного союзника развивающихся стран, его народ видит, что под бархатной перчаткой скрывается железный кулак.
