Открытая Россия продолжает изучать историю бегства сотрудников украинского МВД в РФ и их интеграции в силовые структуры нашей страны. В прошлом материале мы рассказывали о фигурантах громких уголовных дел, получивших российское гражданство.
Российскими паспортами защищены от экстрадиции на родину бывший замначальника одесской милиции полковник Дмитрий Фучеджи, бывший начальник милиции общественной безопасности Киева полковник Петр Федчук, бывший командир киевского «Беркута» Сергей Кусюк, командир спецроты (так называемой «черной роты») киевского «Беркута» Дмитрий Садовник. Вместе с Садовником в России укрылись и его подчиненные из «черной роты», которые обвиняются украинской прокуратурой в убийствах протестующих на Майдане в феврале 2014 года.
Недавно в Россию уехали и несколько сотрудников харьковского «Беркута», которые тоже являются фигурантам прокурорских расследований. На российском телевидении они стали героями документального фильма. Экс-спецназовцы гуляют по Москве, мечтают «вернуться домой и навести порядок», занимаются боевыми единоборствами, жарят шашлыки и сидят на какой-то загородной даче за одним столом с экс-главой украинского МВД Виталием Захарченко.
Именно Захарченко — один из главных обвиняемых в преступлениях силовиков во время Евромайдана. В России бывший министр организовал «благотворительный фонд», целями которого являются «оказание координационной, гуманитарной и юридической помощи представителям силовых структур Украины, подвергшимся репрессиям со стороны киевских властей», «социальная поддержка и защита населения Юго-Востока Украины», «героизация бойцов спецподразделения „Беркут“». Официально «фонд» Виталия Захарченко базируется в Крыму.
Руководство российских силовиков стремится продемонстрировать обществу, что с радостью принимает бывших беркутовцев как очень полезных сотрудников в правоохранительные органы России.
Но, по словам юриста профсоюза полиции Москвы Игоря Гришакова, ситуация с полезностью бывших украинских милиционеров для силового блока РФ — не такая однозначная.
«Многие рядовые беркутовцы были приняты на должности рядовых бойцов. А высокопоставленные украинские офицеры, имевшие какие-то родственные связи или же неформальные дружеские связи в российском МВД, могли поступить на службу, сохранив свои звания, сразу на очень серьезные должности», — говорит Гришаков в интервью Открытой России.
У Гришакова есть своя версия, почему многие украинские милиционеры с большими звездами на погонах сохранили свои звания и в России: «Если посмотреть на руководящий состав московского ОМОНа в 2014-2015 годах (а именно тогда массово принимали „беркутов“ на службу), то мы увидим в этом руководстве фамилии сплошь украинские. Вспомним Дмитрия Дейниченко (в то время — генерал-майор, начальник Центра спецназначения сил оперативного реагирования ГУМВД по городу Москве), его заместителя по кадрам полковника Вячеслава Ткача».
«У меня была информация, что на должность ответственного за связь в московском ОМОНе поставили украинца, якобы беркутовца. Хотя он был даже не из „Беркута“, а из украинских Внутренних войск», — рассказывает Гришаков.
По его словам, человек, который отвечал за шифрограммы, и которому был предоставлен доступ к оперативной информации по Москве, даже какое-то время не считался в Украине уволенным со службы. «Он уже служил здесь, в Москве, а зарплату получал еще и там, на Украине» — подчеркивает юрист полицейского профсоюза.
«Но мы посылали запросы (об этом офицере) в такие органы, которые не дают ответа», — сокрушается Гришаков.
«Если говорить про простых сотрудников, то командиру выгоден, нужен новый подготовленный боец, — объясняет юрист. — Но начальник невыгоден: зачем мне брать начальника, когда вокруг меня и так полно начальников? Я беру его только по одной причине: заинтересованность — либо моя личная, либо кого-то сверху. Или это должен быть герой Украины, который реально что-то сделал, суперпрофессионал. Вот Рой Джонс (американский боксер, обладает двойным, российским и американским гражданством) — да он, выгоден нашей стране, потому что он уникальный спортсмен. А вот приходит этот украинец, полковник. В чем его уникальность? На Украине со времени получения независимости и до 2014 года вообще не было вооруженных конфликтов, в том числе локальных. У них же по состоянию на 2014 год не было никакого ценного боевого опыта. Если бы это пришел полковник — летчик-испытатель, или космонавт — это можно бы было понять. Но полиция — это совсем другое дело. Какие вы знаете выдающиеся акции украинского МВД по состоянию на 2014 год, чтобы полковника украинского МВД здесь тоже приняли как полковника? Где он мог отличиться?»
По мнению Гришакова, в вопросе с трудоустройством рядовых беркутовцев есть два аспекта: «С одной стороны, нам нужны люди. Есть большая текучка кадров в правоохранительных органах. Она всегда была. И вот, пожалуйста, — появляются подготовленные кадры, из которых еще и выбрать можно. Берите кого хотите. А теперь посмотрите на ситуацию со стороны руководителя. Я руководитель, беру этого человека из Украины. Здесь, в России, этот человек ничего не имеет. Он бежал с родины — от тюрьмы и от войны. Без денег, комнату даже снять нет возможности. Я ему говорю: служи, и слово только попробуй сказать поперек мне. Откуда ты там взялся? Вот туда, обратно, и поедешь. Выгодно руководителю иметь такого работника, который не имеет возможности ни от чего отказаться? Конечно, выгодно! »
При этом, по мнению собеседника Открытой России, уровень правовой подготовки у украинских экс-милиционеров крайне низкий, что и неудивительно, учитывая разницу в законодательстве двух стран.
