Подконтрольные государству российские СМИ давно подвергали его резкой критике как безумного «ястреба». Президент Владимир Путин заявил, что у Маккейна «крыша поехала» (то есть о том, что он сошел с ума), когда он был в плену во Вьетнаме. Однако, несмотря или, скорее, из-за всех этих оскорблений Москве будет очень не хватать сенатора Джона Маккейна.
Смерть сенатора от штата Аризона в результате опухоли мозга, наступившая в прошлую субботу, лишила Кремль и его пропагандистскую машину не только драгоценного «стрелочника», но и главного героя их любимой теории заговора. Согласно этой теории, западные санкции против России и неспособность президента Трампа снять их никак не связаны с действиями России, а являются результатом «русофобии».
Сообщая о смерти Маккейна, государственный телеканал «Россия-1» назвал его «главным символом русофобии» и основной причиной плохих отношений Москвы с Западом. А информационный портал «Лайф ньюс» (Life News), близкий к российским спецслужбам, объявил его «главным русофобом» Запада.
Прелесть «русофобии» с точки зрения России заключается в том, что она освобождает Москву от всякой ответственности за последствия ее же собственных действий — аннексии Крыма, ее военного вторжения в Грузию и на восток Украины, уничтожения малайзийского пассажирского самолета и ее неоднократного вмешательства в выборы в странах Запада. И превращает страну в невинную жертву, скажем так, Джона Маккейна.
Так как же быть теперь, когда, как сказал на этой неделе Олег Морозов, член Комитета по международным делам Госдумы (так в тексте — прим. перев.), верхней палаты парламента России, «умер враг»?
Александр Домрин, московский ученый и администратор страницы в «Фейсбуке» под названием «Русские за Дональда Трампа» (Russians for Donald Trump), сказал, что «не сожалеет» о том, что Маккейн умер, «потому что он был врагом» России, но признал, что по части ненависти найти замену такой личности будет нелегко.
В качестве возможной замены он назвал сенатора-республиканца Линдси Грэма (Lindsey Graham) от штата Южная Каролина и других вашингтонских критиков Путина, однако отметил: «Никто из них не является таким харизматичным, как Джон Маккейн. Трудно будет найти кого-то, кто сможет заменить его как главного русофоба».
Видимо, считая, что критика в адрес покойника производит нехорошее впечатление, и не зная, как понимать мир теперь, когда человека, якобы виновного в стольких бедах России, больше нет, российские государственные СМИ в последние дни несколько поумерили свои прежние злобные выпады в адрес Джона Маккейна и даже выражают нечто, что может сойти за дань уважения.
«Отдай ему честь за честную вражду, за честную ненависть, за непримиримость, — сказала Маргарита Симоньян (так в тексте, на самом деле цитата принадлежит члену Совета Федерации Олегу Морозову — прим. перев.), главный редактор финансируемого Кремлем информационного телеканала RT. — Другие — лукавят. Этот — говорит, что думает».
Мысль о том, что Россию осаждают безрассудные ненавистники, которые, что бы она ни делала, всегда будут стремиться уничтожить страну и ее народ, витает в русском мировоззрении с XIX века. Именно тогда поэт-славянофил и дипломат Федор Тютчев ввел в обращение термин «русофобия», которой, по его словам, заражены некоторые выдающиеся русские и которая приняла «патологический характер». Он впервые употребил это слово в 1867 году в письме к своей дочери, написанном на французском языке, который он знал лучше русского.
Советские идеологи и пропагандисты в основном сторонились этой идеи, предпочитая объяснять проблемы своей страны кознями классовых врагов, иностранных капиталистов и империалистов. Но по мере того, как в 1980-е годы вера в идеи марксизма угасла, а русский национализм вновь становился мощной силой, возродился интерес к идее «русофобии».
Истинный расцвет «русофобии» как концепции, поддерживаемой не только радикальными националистами, но и российским государством, наступил лишь во время кризиса на Украине в 2014 году. Представители российских властей и подконтрольные государству СМИ начали ежедневно использовать этот термин в качестве объяснения столь громкого протеста Запада против аннексии Крыма и военного вмешательства России на востоке Украины.
Обвинения во вмешательстве России в президентские выборы в США в 2016 году добавили этой концепции популярности и убедительности, а министр иностранных дел Сергей Лавров осудил их, назвав «русофобским инструментом». Спортивный допинговый скандал в России в 2017 году, который разразился после того, как осведомитель предъявил неопровержимые доказательства нарушения антидопинговых правил, тоже был отвергнут как очередная вспышка патологической русофобии Запада.
И все это время Джона Маккейна изображали главным источником всей этой предполагаемой ненависти.
Вне всяких сомнений, Маккейн не был поклонником президента Путина и при этом был постоянным сторонником его врагов на постсоветском пространстве, включая бывшего президента Грузии Михаила Саакашвили.
Но его роль главного объекта демонизации со стороны России связана не только с тем, что он давно выступал против действий России, которые он считал агрессией, но и с тем, что Кремлю необходимо найти оправдание, объясняющее причину серьезного ухудшения отношений с Западом.
Англоязычный информационный телеканал RT, который раньше был известен под названием «Россия сегодня» (Russia Today), в прошлом году присудил Маккейну первое место в десятке известных критиков Кремля, а также «награду за прижизненные достижения в русофобии».
Однако этот список показывает, насколько трудно будет России найти замену Джону Маккейну. Другие «русофобы», включенные в список (Хиллари Клинтон, актер Морган Фриман, несколько журналистов и других лиц, в основном, малоизвестных) либо принадлежат к числу «бывших», либо не пользуются достаточным влиянием, чтобы занять место Маккейна в качестве возможного зачинщика воображаемого глобального заговора.
Молли МакКью (Molly McKew), американский консультант, работавшая в прошлом в команде Саакашвили и оказавшаяся в конце списка главных «русофобов» по версии RT, сказала, что «была бы счастлива занять место Джона Маккейна». Но, «если кроме меня у них никого нет, значит, них есть проблема».
И добавила: «Думаю, им уже его не хватает».
