На днях министр иностранных дел Израиля Авигдор Либерман, говоря о крымских событиях, затронул вопрос о международных гарантиях. Тема оказалась столь актуальной, что заставила задуматься.
Люди, подверженные тому, что называют магией чисел, склонны считать нынешний год особым. Мало того, говорят они, что сто лет назад началась Первая мировая война, так вот, мол, еще одна дата – двухсотлетие Венского конгресса. Того самого, на котором был санкционирован четвертый по счету раздел Польши, когда российский император Александр I добавил к своим «и прочая, прочая, прочая…» титул польского короля, а к территории империи – земли Царства Польского.
О войне 1914 – 1918 годов российские СМИ почти совсем не пишут. Впрочем, до июля, то есть до годовщины ее начала, еще есть время, но вспоминать-то, кроме, пожалуй, брусиловского прорыва особенно нечего. Зато блистательное событие – вход союзников в Париж, имевшее место быть 30 марта 1814, за коим вскоре и воспоследствовал упомянутый конгресс, дает прекрасную возможность порассуждать о том, что государства есть на свете великие и прочие. О том, что главной заботой собравшихся на сем мероприятии государей великих держав были поиски способов уберечь Европу от рецидивов бонопартизма, то есть от того, что ввел в политический обиход Европы узурпатор и враг человеческого рода, как стали называть Наполеона I герои «Войны и мира» после убиения во рву несчастного герцога Энгиеского.
Ныне никому не надо доказывать, что осужденные тогда деяния французского императора привели к появлению на политической карте Европы невиданных прежде национальных государств, а сам конгресс положил начало новым в международной политике явлениям. Среди них – Венская система международных отношений, объявленная некоторыми историками первым примером коллективной безопасности, и Священный союз европейских государств.
«Три короля из трех сторон решили заодно», что международные гарантии, хоть они и существовали издревле в виде клятв, присяг, оставления или взятия заложников, ценностей или части территории, в просвещенном девятнадцатом веке вполне могут быть достигнуты путем простого выполнения договорных обязательств. И правда – нейтралитет Швейцарии, например, был установлен Парижским договором от 20 ноября 1815 года, заключенным между Россией, Англией, Францией, Австрией, Пруссией и Португалией, и соблюдается по сей день. Хотя, эта гарантия была едва ли не единственной из ненарушенных за всю историю дипломатии.
Отдаленным последствием конгресса можно считать и появление политического штампа «больной человек Европы», как всемилостивейше выразиться изволил об Османской Турции император Николай Iперед Крымской войной. Таковы были результаты гипертрофированной оценки членства России в Священном союзе.
Польша в 1939 году была поделена между Германией и СССР, причем последний, выдержав определенное время после немецкого нападения, объявил: «Польско-германская война выявила внутреннюю несостоятельность польского государства. В течение десяти дней военных операций Польша потеряла все свои промышленные районы и культурные центры. Варшава, как столица Польши, не существует больше. Польское правительство распалось и не проявляет признаков жизни. Это значит, что польское государство и его правительство фактически перестали существовать. Тем самым прекратили свое действие договора, заключенные между СССР и Польшей. Предоставленная самой себе и оставленная без руководства, Польша превратилась в удобное поле для всяких случайностей и неожиданностей, могущих создать угрозу для СССР. Поэтому, будучи доселе нейтральным, советское правительство не может более нейтрально относиться к этим фактам». Дальше произошло то, что было в СССР названо освободительным походом: «Советское правительство не может… безразлично относиться к тому, чтобы единокровные украинцы и белорусы, проживающие на территории Польши, брошенные на произвол судьбы, остались беззащитными. Ввиду такой обстановки советское правительство отдало распоряжение Главному командованию Красной армии дать приказ войскам перейти границу и взять под свою защиту жизнь и имущество населения Западной Украины и Западной Белоруссии. Одновременно советское правительство намерено принять все меры к тому, чтобы вызволить польский народ из злополучной войны, куда он был ввергнут его неразумными руководителями, и дать ему возможность зажить мирной жизнью».
Незадолго до происшедшего, в марте 1939 года было объявлено об англо-французских гарантиях для Польши на случай агрессии. Результат этого акта общеизвестен. А среди тех эпитетов, которыми награждала Польшу сталинская пропаганда не было разве что только дословного повторения «mot», которым государь ославил Турцию, того самого «больного человека Европы».
Созданию Израиля способствовало принятие целого ряда международно-правовых документов, начиная с декларации Бальфура и кончая резолюцией Генеральной Ассамблеи ООН № 181 от 29 ноября 1947 года. Считается, что они являются гарантиями существования еврейского государства. Что-то, однако, подсказывает, что если бы евреи надеялись только на них, между Средиземным морем и Иорданом сейчас было бы нечто вроде Газы, но без электричества, пресной воды и шекелей. Достаточно вспомнить неожиданный уход войск ООН с Синайского полуострова перед Шестидневной войной.
Ословские соглашения сулили евреям мир и благоденствие. За два прошедших с тех пор десятилетия Израиль получил от их реализации финансовые убытки в размере 121 миллиарда долларов. Но не все выражается в денежной форме. Тысячи погибли и были ранены в ходе террористических актов. Для них придуман эвфемизм – «жертвы мира». Инициаторы соглашений отмечены Нобелевскими премиями. США, бывшие гарантом договоренностей, до сих пор не оставляют попыток вырвать у Израиля все новые и новые «болезненные», как принято говорить, уступки. Несмотря на то, что цена «гарантий», данных при подписании ословских документов уже для всех очевидна.
Говоря обо всем этом, Авигдор Либерман косвенно отвечал на вопрос о том, не ставит ли аннексия Крыма под сомнение сам институт международных гарантий. Ведь согласно Будапештскому меморандуму 1994 года, Россия, Великобритания и США обещали, что никто из них не будет угрожать или применять силу против территориальной целостности или политической независимости Украины. Они также обязались не использовать экономическое принуждение, чтобы подчинить Украину собственным интересам. А теперь смотрите, что делается – отторгнут Крым и, судя по всему, нечто подобное готовится и в отношения юго-западной части страны. Это происходит под аккомпанемент дипломатии: «Мы не вмешиваемся во внутренние дела Украины, это противоречит нашим интересам, там нет наших агентов, ни ГРУ, ни ФСБ. Нас упрекали в том, что это не так, несколько раз». Где же гарантии?
Руководителей еще что-то сдерживает. Они выражаются почти праламентским языком. Зато у политической массовки руки развязаны. Жириновский говорит: «Слово «украинцы» не знаю, когда появилось, но в любом случае - это спорная территория и украинский язык придумали в Вене на базе польского и добавили какие-то слова, лишь бы от русского отличался. И все равно он похож на русский язык, то есть это борьба с нами была. Украина - это была разменная карта». Это опять напоминает императорское острословие.
Такое отношение к государству, среди гарантов существования которого есть и Россия, весьма показательно. Оно объясняет то, что происходит, и делает понятным то, что с весьма большой долей вероятности может вскоре произойти. И это заставляет задуматься руководителей тех стран, над которыми простерло свои гарантии международное, так сказать, сообщество.
Ну а теперь давайте вернемся к тому, с чего начали разговор. К словам Либермана. Он сказал следующее: «Израиль должен рассчитывать только на самого себя. Никакие гарантии, мы-то уж точно знаем, никогда ни от чего не спасают».
С этим может согласиться всякий здравомыслящий человек.
