После двухлетнего отсутствия на международной арене - в течение которого СМИ отправили их в царство несуществующих - 1 октября «умеренные» сирийские повстанцы Сирии снова выплыли на свет. Об этом заявила New York Times – российские войска бомбили умеренных повстанцев, а не ИГИШ. Энн Барнард, по-видимому, подтверждает эти подозрения – она и нескольких других журналистов рассказали, что существование умеренных повстанцев, прошедших тщательную проверку ЦРУ, скрывалось от общественности. Их число оценивается в 3,000-5,000 человек. Эти новости после столь долгого умалчивания последние дни были в центре внимания. Зачем, казалось бы, русским атаковать столь малую силу? Об этом ни один из обозревателей New York Times не потрудился сказать, при этом они не объясняют, почему, если умеренные повстанцы -против джихадистов, им было разрешено разместиться в городе Тальбисех, к северу от Хомса, который (по версии заслуженного ближневосточного репортера Патрика Кокберна) последние два года «был под контролем» Джабхат аль-Нусра и связанных с ними экстремальных исламистских групп?
В статье Барнард вас может удивить разница между слабостью доказательной базы и самоуверенным тоном анализа. В одном отрывке нам предлагают поверить характеристике повстанца, данной им самим: «Среди пострадавших районов была база группы, которую поддерживали США и их союзники, заявил ее лидер, Джамиль Салех. Он сказал, что их лагерь в провинции Хама попал под обстрел, восемь его человек были ранены. Позже в среду американские чиновники подтвердили, что некоторые повстанцы, поддерживаемые Соединенными Штатами, получили ранения. «Мы находимся на линии фронта с армией Башара аль-Асада, - сказал Салех, чья группа недавно разместила в сети видео своих бойцов, использующих ракеты американского производства. - Мы - умеренные сирийские повстанцы и не имеем никакого отношения к ИГИШ».
Но ИГИШ - не единственный враг американских интересов в Сирии и Ираке, и не единственная террористическая организация, которую правительство США пообещало победить. Насколько близки умеренные повстанцы с аль-Нусра? Опять же, в статье об этом ни слова.
Попутным ветром принесло и редакционную статью, в которой явственно виден интерес издания к умеренным повстанцам. В ней говорится, что вступление Путина в войну подтолкнет «независимых исламистов» к союзу с аль-Нусра, и, следовательно, сблизит их к ИГИШ. «Одна ранее независимая исламистская бригада заявила о своей верности фронту Нусра, сказав, что альянс им необходим, поскольку Америка и Россия сплотились против мусульман». И опять же, напрашивается несколько вопросов: кто такой «независимый исламист»? Насколько близка эта бригада была к «демократическим ценностям», которым придерживается Америка? И насколько шатки были их убеждения, что их можно было пошатнуть лишь одной атакой? Да и вообще, с чего он взял, что Америка и Россия действуют заодно?
Удивительно, но самые уничижительные слова, когда-либо сказанные об умеренных повстанцах, принадлежат президенту Обаме. В интервью с Томасом Фридманом четырнадцать месяцев назад, президент, демонстрируя откровенность, которую мы от него редко видим, но каждый раз так ценим, сказал, что сама мысль о сирийских «умеренных повстанцах» стала своего рода панацеей, о которой мечтают американцы:
«Это всегда была фантазия, идея, что мы могли бы предоставить оружие оппозиции из бывших врачей, фермеров, фармацевтов и так далее, дав им возможность сражаться не только с хорошо вооруженным государством, но и с хорошо вооруженными войсками при поддержке России, Ирана, закаленной в боях Хезболлы. Об этом даже речи нет».
«Умеренные повстанцы» очень похожи на «третью силу», о которой когда-то мечтали архитекторы войны во Вьетнаме в качестве альтернативы французскому колониальному правительству и коммунистическому Вьетминю. США нашли «независимого» союзника в коррумпированном антикоммунисте Нго Динь Зьеме, который в итоге был свергнут и убит. Демократических союзников в то время было так мало, что в политическом или военном смысле на них рассчитывать не приходилось; ЦРУ во Вьетнаме не могло сотворить их из воздуха; и неспособность рационально мыслить понесло Соединенные Штаты по нисходящей спирали этой войны.
Правда в том, что Обама, когда он говорил эти слова, признал внутренние противоречия собственной политики. Его администрация продолжает укрывать таких энтузиастов идеи «третьей силы», как Сьюзан Райс и Саманта Пауэр, вице-президент Байден и Дэнис Макдоно. Когда в августе 2011 года Обама заявил, что Асад должен уйти, подразумевая, что он должен уйти сразу же, он командовал силами, ему неподвластными, поскольку у него нет на примете никого, кем бы он мог заменить Асада. Те же энтузиасты уже вынудили его свергнуть правительство в Ливии, безо всякого плана и преемника. Последовавшая катастрофа была такой силы, что из уст президента мы теперь вряд ли услышим слово «Ливия», но ему стоит подумать об этой стране, слушая стратегические консультации по Сирии.
Во время своего недавнего столкновения с Владимиром Путиным в ООН, Обама признал, что Америка может утвердить «управляемый» переход от правительства Асада к временному правительству - то есть переход в средней фазе, чтобы сгладить свержение ненавистного самодержца. Он имел в виду, что это было бы предпочтительнее прямого перехода от деспотического правления к насильственной анархии, как уже случилось в Ираке и Ливии. Тем не менее, постепенный переход был предложен во время визита Джона Керри в Москву в мае 2013 года; и коллега Керри, министр иностранных дел России Сергей Лавров, заявил, что в то время Россия была не столько заинтересована в судьбе Асада, столько в самой Сирии. Посмотрите на расстояние между Москвой и Дамаском, сравните расстояние между Вашингтоном и Дамаском, и вы можете себе представить, почему русские так на это смотрят. Россия является частью Азии; нас с ней разделяет океан.
Наступил 2015 год, и другие региональные державы в союзе с Россией борются с исламистами, но New York Times ностальгирует по 2003 году. Статья Энн Барнард и Эндрю Крамера от 2 октября дает сухую оценку российских мотивов для вступления в борьбу против ИГИШ. В ней говорится о той же группировке, которую издание пятью неделями ранее называла «Ахрар аль-Шам», только теперь ей дали более приемлемое название – «Армия завоевания»: «Зачастую на одной стороне с Армией Завоевания воюют сравнительно светские группы, остатки Свободной сирийской армии, в том числе некоторые группы, которые прошли обучение у американцев».
Вот, наконец, и начинает вырисовываться настоящая картина, обличающая дикость американских попыток утвердить свою волю в этой местности. Барнард и Крамер пишут: «Но Армия Завоевания сама по себе воплощает амбивалентность американской политики. Соединенные Штаты считают Фронт Нусра террористической организацией, но другие группы, в том числе те, которые получили американское финансирование, сражаются на стороне Аль-Нусра, говоря, что у них нет выбора, если они хотят свергнуть Асада».
Статья заканчивается словами Джона Керри, предупреждающего, что Россия не должна атаковать какую-либо боевую организацию, за исключением ИГИШ. Но как узнать, где конкретно находится ИГИШ? Все, что американские власти говорили о своих успехах и их расположении, оказалась полуправдой.
Так кто с кем воюет? Очевидно, что «умеренными повстанцами» себя называют исламисты, которые хотят поддержки и субсидии от США. Неясность New York Times перекликается с туманностью американской политики. И правительство, и газета, которая служит образцом для средств массовой информации, уже рассказала нам, что Аль-Каида - заклятый враг интересов США; что аль-Нусра - сирийский филиал Аль-Каиды; и что договор с любой террористической сектой, даже ради борьбы против ИГИШ, будет провальным. Но мы продолжаем верить в то, что аль-Нусра, пожалуй, мягкий вариант Аль-Каиды, и она может стать союзником в титанической борьбе за свержение Асада и поражение ИГИШ. Эта фантазия будет манить нас и искушать, пока наши лидеры не порвут раз и навсегда с идеологами «третьей силы».
