Жизнь Рут Бейдер Гинзбург сильно повлияла на юриспруденцию. Ее смерть окажет не меньшее влияние.

Поскольку судья Гинзбург была одновременно т исторической фигурой, и надежным либеральным голосом в Верховном суде США, ее замена всегда была спорным вопросом. В конце концов, на карту поставлено направление работы Суда на долгие годы. Кандидат в президенты Дональд Трамп сделал «федеральные суды активистов» важной предвыборной темой в 2016 году. В качестве президента он и лидер большинства в Сенате Митч Макконнелл продолжает поддерживать намеченный курс. Они утвердили более 200 новых судей, почти все из них решительно выступают против демократов. Теперь он получил третью возможность выдвинуть кандидатуру судьи Верховного суда. Его первый назначенец, консерватор Нил Горсач, сменил покойного Антонина Скалиа, также консерватора. Затем он заменил Энтони Кеннеди, умеренного консерватора, который иногда голосовал вместе с либералами, на Бретта Кавано, более последовательного консерватора.

Замена любого члена Верховного суда важна, но замена консерватора на либерального гиганта вроде Гинзбург или 82-летнего судьи Стивена Брейера, когда он выйдет на пенсию, была бы гораздо более последовательной. Вот почему борьба за вакантное место Гинзбург будет настолько ожесточенной, даже хуже, чем драка за Кавано, на которого в последнюю минуту вылили ушат с обвинениями в сексуальном насилии, ни одно из которых не было обосновано. Эта схватка была настолько яростной, что несколько высокопоставленных демократов открыто отвергли идею о том, что Кавано должен считаться «невиновным до тех пор, пока его вина не будет доказана», хотя это положение и является основополагающим в англо-саксонском праве на протяжении более тысячи лет.

Демократы сразу же потребовали оставить место Гинзбург вакантным до тех пор, пока его не заполнят новый Сенат и президент. Лидер меньшинства в Сенате Чак Шумер выдвинул это требование в пятницу вечером, 18 сентября, вскоре после того, как было объявлено о смерти Гинзбург. Все остальные демократы поддержали его. Они отметили, что республиканцы, которые контролировали Сенат в 2016 году, отказались провести слушания по кандидатуре Меррика Гарланда, или голосование после того, как президент Обама выдвинул его на место Скалии. Республиканцы тогда заявили, что 9 месяцев - слишком близко к выборам. Демократы говорят, что было бы крайне несправедливо, если бы те же самые республиканцы выдвинули свою кандидатуру сейчас.

Макконнелл уже отверг этот аргумент, пообещав заполнить каждую вакансию в каждом федеральном суде в течение срока полномочий нынешнего Конгресса. Он говорит, что нынешняя ситуация отличается, поскольку президентство и Сенат теперь контролируются одной и той же партией. Он цитирует заявления демократов 2016 года, когда они настаивали на немедленном голосовании по вопросу о заполнении вакансии в Верховном суде.

Все они лицемеры. Они изменили свои позиции, и их оправдания (тогда и сейчас) – не что иное, как прикрытие политической выгоды. Их не волнует ни последовательность, ни даже логика. Они борются за то, чтобы завоевать контроль над Верховным судом и одержать победу над другой стороной в ноябре. Они будут говорить все, что поможет их делу, и надеяться, что избиратели забудут все, что они говорили в прошлый раз.

Для предстоящих выборов главный момент заключается в том, что смерть судьи Гинзбург повышает важность назначения судей, особенно Верховного суда. Это, наверное, хоть немного помогает демократам, потому что у республиканцев и так уже была высокая мотивация в этом вопросе. Любая дополнительная мотивация будет на стороне демократов. Можно ожидать, что они начнут подчеркивать важность Суда для вопроса репродуктивных прав, надеясь, что этот аргумент найдет отклик у женщин-избирателей в пригородах.

Еще до начала этой схватки Америка переживала затянувшийся конституционный кризис, усугубляемый эрозией доверия ко всем нашим институтам. Еще одна грязная, громкая перепалка, подобная этой, углубляет существующие расколы и продлевает боль. Обе стороны стали гораздо более идеологизированными, менее желающими идти на компромисс, более готовыми относиться к своим противникам как к «врагу», а не как к лояльной оппозиции. Демократы и республиканцы по очереди продвигают совершенно разные взгляды на историю Америки, на роль, которую должны играть федеральное чиновничество и суды, и на путь, которым должна следовать наша страна.

Эти длительные споры кипели во время президентства Трампа. Самым лейтмотивом его президентства был этот продолжительный конституционный кризис, который республиканцы приписывают яростным, неумолимым нападкам на Трампа, а демократы приписывают неконтролируемому президенту, не ограниченному традиционными нормами и конституционным сдерживанием. Или так, по крайней мере, говорит и продолжает повторять каждая из сторон.

Активисты Демократической партии и избранные лидеры не только считают Трампа опасным, многие отказались принять его в качестве законно избранного президента. Основные средства массовой информации в основном продвигали линию сотрудничества Трампа с Россией в течение 3 лет, пока доклад Мюллера, по существу, не уничтожил ее. В течение всего этого времени председатель Комитета Палаты представителей по разведке Адам Шифф настаивал на том, что у него есть неопровержимые доказательства того, что Трамп вступил в сговор с Россией. Он так и не представил их. Даже сейчас высокопоставленные чиновники из ФБР Джеймса Коми говорят, что Трамп каким-то образом контролируется Кремлем. Опять же, они не предлагают никаких доказательств. Эти обвинения - не традиционные пререкания двух партий, которые чередуют правление в конституционной демократии. Это что-то другое, что-то более зловещее.

Это мрачное видение подтолкнуло демократов к тому, чтобы попытаться сместить Трампа до выборов 2020 года. Когда их обвинения в сговоре с Россией потерпели неудачу, они быстро начали кампанию по импичменту Трампа из-за Украины. Опять же, они потерпели неудачу. Украинские обвинения были настолько банальны, что демократы едва ли упоминали о них на своем съезде несколько месяцев спустя.

Президент Трамп дал свирепый отпор, как и всегда. Его популистская риторика и националистическая политика выходят далеко за рамки нападений на демократов. Он атакует «постоянное правительство» в Вашингтоне, его укоренившуюся экосистему лоббистов, «мозговых центров», бюрократов и «рупоров» в СМИ. Избиратели округа Колумбия знали, что Трамп атакует их в 2016 году. Почти никто из них не голосовал за Трампа тогда, и очень немногие проголосуют за него сейчас. Трамп отвечает взаимностью. Его оппозиция «вашингтонскому болоту» была его главной темой в течение 4 лет, и он не ослаблял давление.

Эти конфликты переросли в неприятные и непримиримые разногласия между двумя основными политическими партиями не только в Вашингтоне, но и по всей стране. Обе партии стали более идеологизированными, активисты во время праймериз навязывают испытания на чистоту приверженности партийным принципам. Опять же, основные СМИ последовали этому примеру, навязав аналогичные проверки в своих редакциях. Предсказуемым результатом стало снижение общественной уверенности в том, что новости сообщаются справедливо и точно. Трамп агрессивно воспользовался этим недоверием. Он постоянно проклинает «фальшивые новости», и его сторонники поддерживают его. Теперь их недоверие распространяется и на социальные медиа, которые когда-то были нейтральными платформами.

Эти горькие разногласия, усугубленные пандемией КОВИД-19, ползущей вниз экономикой и упадком в области правопорядка, создают основу для нынешнего спора по поводу вакантной должности в Верховном суде. Обе стороны считают, что ставки чрезвычайно высоки, и они правы.

Трамп, видимо, решил быстро выдвинуть нового судью, а не ждать до окончания выборов. Это решение, как и большая часть его президентства, рискованно и нетрадиционно. Почему рискованно? Потому что оно мгновенно меняет направленность предвыборной кампании, отдаляя ее от экономики и правопорядка, которые были сильнейшими темами Трампа. Оно также рискованно, потому что это может поставить под угрозу республиканцев Сената, баллотирующихся в колеблющихся штатах, особенно если Трамп предложит спорную кандидатуру. Это создаст реальные проблемы для сенаторов Марты МакСалли (Аризона), Кори Гарднера (Колорадо), Тома Тиллиса (Северная Каролина) и Сьюзан Коллинз (Мэн). Если Трамп попытается их защитить, его кандидат будет менее консервативным, чем ему хотелось бы. Он может столкнуться с еще одним препятствием, потому что большинство республиканцев в Сенате невелико. Чтобы утвердить кандидатуру, ему нужны голоса таких центристов, как Коллинз, сенатор от Аляски Лиза Мурковски и сенатор из Юты Митт Ромни. Коллинз и Мурковски уже сказали, что не пойдут на это, и мнение Ромни можно вычислить по его голосу, отданному за импичмент президента. Есть риск и для демократов, если они пойдут против компетентного кандидата и выдвинут двусмысленные, неподтвержденные обвинения, как они это делали на слушаниях по кандидатуре Кавано.

Для Трампа положительная сторона быстрых действий заключается в том, что он заставляет демократов заявить о себе и оказывает давление на Джо Байдена, вынуждая его сказать, кого бы  выдвинул он, или, по крайней мере, предложить список своих кандидатов, что он до сих пор отказывается делать. Не менее важно и то, что он заставляет Байдена, кандидата в вице-президенты Камалу Харрис и Чака Шумера сказать, будут ли они расширять состав Верховного суда в случае победы на президентских выборах и сенатской гонке. Сенатор от штата Массачусетс Эд Марки, верно представляющий левое крыло демократов, уже заявил о своей готовности укомплектовать Суд. Конституция не ограничивает состав Суда девятью судьями. Это делают исторически сложившиеся нормы. Пока Шумер еще не высказал свое мнение, но его завуалированную угрозу о том, что «рассматриваются все возможности», трудно игнорировать. Лидеры партий могут попытаться уклониться от этого вопроса до выборов, опасаясь, что американцы не захотят, чтобы еще одну конституционную норму разорвали на клочки. Тем временем Трамп и республиканцы все равно будут на них наезжать, надеясь, что это поможет им удержать Сенат.

Чтобы расширить состав высокого суда, Шумеру не нужен президент-демократ, ему нужно ликвидировать филибастер в Сенате. Изменение этого правила было бы огромным шагом - и очень спорным, - потому что это навсегда изменило бы то, как работает Конгресс. Как только филибастер исчезнет, он исчезнет навсегда. Тогда Сенат будет похож на Палату представителей, где меньшинство бессильно, и большинство может протащить любые законопроекты по своему выбору. Такое изменение существенно изменило бы структуру, установленную Отцами-основателями, которая предусматривает многочисленные «пункты вето» на действия правительства.

Без способности Сената нажать на тормоза с помощью филибастера, Белый дом Байдена мог бы быстро принять крупные демократические инициативы по налоговым ставкам, иммиграционным законам, здравоохранению, «Новому Зеленому курсу» и так далее. Они могли бы добавить два новых, предположительно надежных демократических штата: округ Колумбия и Пуэрто-Рико, надеясь на то, что их партия будет держать контроль над Сенатом в течение многих лет. Они могут принять решение о том, что в Верховном суде появятся дополнительные судьи. Их аргумент: Республиканцы действовали незаконно, заменив Гинзбург, поэтому они лишь компенсируют этот маневр и «меняют баланс» в Суде. (Конечно, ничто не помешает будущему президенту-республиканцу и Сенату добавить еще больше судей). В стране, которая расколота равномерно, меньшинство вообще не будет иметь права голоса, если оно не будет контролировать президентство или одну палату Конгресса.

Демократы не будут иметь никакого стимула для отмены филибастеров, если Трампа переизберут. Но они все равно могли бы спровоцировать конституционный кризис, если бы победили в Сенате и решили бы заблокировать кандидатуры Трампа в судебные и правительственные органы. Как новый лидер большинства Шумер и его коллеги-демократы должны будут решить, хотят ли они зайти так далеко, так как это спровоцирует национальный кризис доверия к правительству. Главным вопросом будет: «Может ли Вашингтон вообще работать?».

Какими бы ни были результаты выборов, номинант Трампа в Верховный суд в этом году предстанет перед лицом враждебных слушаний и голосования, результат которого может решить один голос. Гнев по поводу Верховного суда, работы полиции, карантина из-за КОВИД, экономического возрождения и т.д. может вылиться на улицы, если в результате выборов кандидаты наберут примерно равное количество голосов, а проигравший не признает справедливый результат. Мы входим в очень опасные воды, точнее, вошли в них уже несколько лет назад. Смерть судьи Гинзбург делает эти воды еще более коварными.