Рост популярности Теда Круза и постоянная поддержка Берни Сандерса показывают, что и в Республиканской, и в Демократической партии наступил экзистенциальный кризис. В самом деле, обе партии, возможно, близки к распаду и новой эпохе многопартийности.
Республиканская партия состоит из двух основных фракций: деловых людей и социальных консерваторов. Тем не менее, кроме общей нелюбви к президенту Обаме и левым в целом, эти две основные группы мало что объединяет.
С одной стороны, бизнес фракция выступает за свободу торговли, против регулирования и желает объять глобализацию, не заинтересована в социальных вопросах и религиозно агностична. Она находят общий язык с и умеренными демократами, и умеренными республиканцами, потому что, как и следовало ожидать от деловых людей, они прагматичны и интуитивно склонны к центризму.
Социальные консерваторы, с другой стороны, идеологически негибки, в первую очередь уделяя внимание вопросам, которые предпринимателям практически безразличны, таким, как однополые браки и аборты. Даже хуже, многие социальные консерваторы - особенно те, у кого за плечами прошлое «синих воротничков» - категорически против свободной торговли и «Большого бизнеса» в целом. Они - протекционисты и не доверяют Уолл-стрит. В этих отношениях, социальные консерваторы имеют больше общего с профсоюзами и Берни Сандерсом, чем с другими республиканцами.
Круз является убежденным социал-консерватором. Он протестует против крупного бизнеса и кланового капитализма. Он был против двухпартийного плана спасения банков, хотя тот помешал Великой рецессии стать второй Великой депрессией. Он против «философов-королей» в Федеральной резервной системе, которые контролируют денежную политику, и проповедует возвращение к золотому стандарту. Последнее убеждение выдает ревизионистский взгляд на американскую историю и экономическую неграмотность, которые не свойственны бизнес-сообществу.
Если, как многие по-прежнему думают, кампания Дональда Трампа потерпит неудачу, у Круза появится великолепная возможность перехватить сторонников миллиардера. И если это произойдет, то это вполне может ускорить конец Республиканской партии.
Перспективы демократов столь же мрачны. Как и республиканцев, их объединяет лишь общая ненависть к своим политическим оппонентам.
Демократы составляют собой разномастную коалицию пострадавших групп. Поддержка партии в значительной мере обусловлена затаенными друг на друга обидами. Демократические лидеры, от президента Обамы до вице-президента Байдена, уже взбодрили свою базу, разжигая гнев расовой и экономической несправедливостью, как реальной, так и воображаемой. Предостережение Байдена в 2012 году, что республиканцы хотят заключить чернокожих обратно в цепи, является лишь одним из примеров разногласия и токсичной риторики партии, обращенной к согражданам-американцам.
Этот несчастный союз постоянно недовольных не может долго длиться. Сторонники Сандерса, которые выступают против экономической несправедливости, потягивая капучино в своих общежитиях «Лиги Плюща», имеют мало общего с трудолюбивыми латиноамериканцами-католиками и консервативными афроамериканцами. Митинги Сандерса – парад белых.
Обе политические партии далеко отошли от своих корней. Республиканцы отвернулись от бизнеса, а демократы – от справедливой оплаты труда. Неудивительно, что многие американцы чувствуют себя бесправными.
Политическая перестройка кажется неизбежной. Партия крайне левых, партия для правых социал-консерваторов, партия для синих воротничков, партия для предпринимателей… Может быть, все они возникнут в нашем не слишком отдаленном будущем.
Это, может быть, и неплохо. Не пора ли Соединенным Штатам дать шанс многопартийности? Хуже, чем сейчас, вряд ли будет.
