В новейшей истории Соединенные Штаты, пожалуй, никогда не были так разделены - но не так, как вы думаете. Да, страна была расколота культурными войнами с их поляризующим фокусом на расе и гендере. Но за кулисами назревал еще один конфликт; сформированный классовой экономикой, он привел к появлению двух Америк, которые все больше конфликтуют между собой.
Первая Америка состоит из высокообразованных и обеспеченных людей, которым уже удалось восстановить свои доходы, сократившиеся в результате пандемии. Однако самыми большими победителями в ней стали крупные технологические компании - в частности, Facebook, Apple, Amazon, Microsoft и Google, - которые с 2019 года в совокупности увеличили свою стоимость более чем на 2,5 триллиона долларов, а в прошлом году получили рекордные прибыли.
В то же время Вторая Америка, состоящая из рабочих и представителей частного сектора, была опустошена пандемией, и более половины малых предприятий вряд ли смогут полностью восстановиться. Между тем, увеличивающийся «крепостной» класс, многие из которых были заняты в малом бизнесе, все больше зависим от подачек из Вашингтона и раздутых правительств штатов, настолько зависим, что многим из них не было смысла возвращаться на работу.
На карту все чаще ставится будущее Америки как амбициозной страны. Традиционно, растущий разрыв между богатыми и другими классами подпитывал активность левых, но прогрессивные левые сегодня получают большую часть финансирования от корпоративной элиты, в частности, от Кремниевой долины и Уолл-стрит. Олигархия не только финансировала кампанию Байдена, но и, особенно в случае Марка Цукерберга из Facebook, оказала решающую поддержку для повышения явки на выборах в ноябре.
Поэтому борьба с олигархией не является приоритетом для Байдена, по крайней мере, на сегодняшний день. Вместо того чтобы сосредоточиться на традиционных проблемах рабочего класса, он увлекся культурными концепциями отделов кадров, редакций новостей и факультетских гостиных. Результаты оказались слишком предсказуемыми: драконовская энергетическая политика, расиализация образования и поддержка профсоюзов государственного сектора, единственного, пожалуй, бастиона рабочего класса для демократов.
Но в долгосрочной перспективе эта политика может оказаться неразумной. Политкорректная программа прогрессивных активистов, по крайней мере, согласно опросу, проведенному двухпартийной группой More in Common, пользуется благосклонностью едва ли 8% электората. Другое недавнее исследование показало, что 80% всех американцев, включая значительное большинство миллениалов и представителей расовых меньшинств, считают «политически корректную» политику «опасной». Поэтому агрессивная дискриминационная политика Вашингтона - например, направление помощи фермерам по расовому признаку - вряд ли найдет понимание у большинства американцев, как и попытки навязать «антирасистские» программы в компаниях и школах, внушающие, что быть белым равносильно болезни. Скептическое отношение к такому подходу существует и среди меньшинств Америки, чьи приоритеты связаны не с компенсацией за прошлое зло, а с лучшей жизнью для их семей.
Администрация Байдена, тем временем, кажется, и не подозревает о возникновении двух Америк. Кабинет Байдена в подавляющем большинстве состоит из жителей прибрежных больших городов, получивших образование в элитных университетах, - треть нового кабинета училась в Гарварде - и в нем практически не представлен Юг, евангелическое сообщество и Великие равнины (исключение составляет министр сельского хозяйства Том Вилсак).
Между тем, такая политика, как щедрое финансирование общественного транспорта и ограничения на строительство домов на одну семью, нравится тем, кто находится на вершине пирамиды, но рабочие, похоже, готовы сопротивляться попыткам заставить их вернуться к долгим поездкам на работу и маленьким квартирам. Аналогичным образом, связь Байдена с густонаселенным северо-востоком кажется совершенно несовместимой со страной, где города-гиганты Сан-Франциско, Лос-Анджелес или Нью-Йорк перестали быть «популярными» - с точки зрения рабочих мест и миграции, – уступив это звание таким городам, как Даллас-Форт Уорт, Солт-Лейк-Сити, Колумбус, Индианаполис и Де-Мойн.
Решающее значение может иметь то, как нынешняя администрация отреагирует на возникающую экономическую реальность - и потенциальный подъем «второй Америки». Глубоко укоренившаяся нехватка рабочей силы, особенно заметная в промышленности, в значительной степени является результатом низкого роста числа работающих и снижения рождаемости. Эта нехватка создает уникальную возможность для американцев из рабочего класса.
В конечном счете, Байден может помочь американцам больше всего, приняв хотя бы часть программы Трампа по таким вопросам, как торговля и собственное производство. Это не просто хорошая стратегия, это хорошая политика. Недавний опрос леворадикального Центра американского прогресса показал, что гораздо больше американцев отдают предпочтение защите рабочих мест в США и сокращению нелегальной иммиграции, чем таким основным направлениям прогрессивного курса, как драконовская политика в отношении изменения климата и улучшение отношений с союзниками.
Конечно, любая попытка Байдена применить популистские подходы столкнется с сопротивлением многих корпораций, которые его поддерживали. Тим Кук из Apple может изображать из себя прогрессивного «зеленого» мечтателя, но будет бороться за свое право нанимать рабочих в Китае и использовать заводы, работающие в основном на угле. Прогрессивные олигархи неудивительно некритично относятся к таким вещам, как рабский труд в Китае, нападки на Гонконг и репрессии против уйгуров. Деньги, технические знания и власть в СМИ этих олигархов далеко не ничтожны. Но эти некогда вызывавшие всеобщее восхищение технологические магнаты теперь все больше опасаются общественности и вызывают беспокойство как среди левых активистов, так и среди растущего числа консерваторов, которые признают, что они представляют собой не образцы капитализма, а его привилегированных гробовщиков.
Очевидно, что существует мощная поддержка для сдерживания технологических монополий; их растущей склонности к цензуре по таким проблемам, как пандемия, раса или окружающая среда.
Поскольку разрыв между олигархами и народом становится все более очевидным, борьба между двумя Америками - одной более многочисленной, но другой - гораздо более богатой и пользующейся большим влиянием в средствах массовой информации - определит будущее нашей страны. Начало 20-го века показало, что популистские элементы могут преодолеть традиционные партийные ярлыки и найти общий язык для восстановления традиционных обещаний Америки. Но для этого необходим лидер одной из партии, который встанет на защиту большинства американцев против неумолимой правящей элиты, стремящейся еще больше расширить свою удушающую хватку. До тех пор Соединенные Штаты будут оставаться расколотыми на две части, а про Вторую Америку будут все чаще забывать.
