Светлая память

10 января в 9 часов вечера в госпитале Форда (город West Bloomfield,Michigan) на 85-м году жизни скончался от инсульта известный  кинорежиссёр, лауреат государственной премии СССР, заслуженный деятель искусств России, мой многолетний добрый друг Константин Леонидович Бромберг.

В воскресный день, 12 января, в еврейском поминальном зале города Oak Park с Константином Бромбергом простились его близкие друзья, коллеги, соседи, многочисленные любители киноискусства. О покойном трогательно говорили раввины Иосиф Мишуловин и Михаил Хусид, с горькими слезами вспоминали дочь Евгения и внучка Даниэла, прилетевшая из Вашингтона. В этот же день выдающийся российский режиссёр был похоронен рядом с женой Людмилой на еврейском кладбище мичиганского города Ливония.

Удивительно талантливому кинотворчеству Бромберга я посвятил десятки своих статей и интервью, особенно о создании им кинофильмов «Приключения Электроника» и «Чародеи». В этот день печали я предлагаю читателям газеты «7 дней» историю работы Мастера над «Чародеями»:

Как Константин Бромберг снимал фильм «Чародеи»

Когда по телевидению пришло сообщение о кончине Бориса Стругацкого, я тут же по телефону позвонил известному кинорежиссёру Константину Бромбергу, который много лет назад по мотивам повести и сценарию братьев Стругацких «Понедельник начинается в субботу» снял популярнейший в стране и за её пределами двухсерийный мюзикл «Чародеи». К тому времени Константин Леонидович уже 15 лет жил и работал в Америке, в городе Southfield (Мичиган). В тот же вечер я встретился с Константином Бромбергом, который поделился со мной воспоминаниями о совместной работе и встречах с Борисом Натановичем Стругацким.

 Константин Бромберг (КБ): Говорить о Борисе без его родного брата Аркадия невозможно. Этот симбиоз дорогого стоит. С ними я познакомился лет сорок назад, когда мода на произведения братьев Стругацких захватила всю страну.

С москвичом Аркадием Натановичем я подружился в ЦДЛ (Центральном Доме литераторов) после выхода на экраны моего тогда нашумевшего кинофильма «Приключения Электроника». Об этой картине братья Стругацкие написали в «Литературную газету». Их статья называлась «Играют, словно... играют». Писатели очень высоко оценили игру главных исполнителей-близнецов Торсуевых и других участников актёрского ансамбля этой картины.

Несмотря на то, что повесть «Понедельник начинается в субботу» была Аркадием и Борисом написана задолго до нашего знакомства, но только после выхода на экран «Приключений Электроника» у них возникла мысль, как по этой повести написать интересный сценарий и снять достойный фильм. Это мы начали обсуждать с Аркадием Натановичем, который жил в Москве. С ленинградцем же Борисом Натановичем (он был на семь лет младше брата) я поближе познакомился в 1981 году, когда началась наша полномасштабная работа над сценарием «Чародеев».

Исаак Трабский: Правда ли, что в вашей совместной со Стругацкими работе над фильмом «Чародеи» вам помог Андрей Тарковский?

Да. Как-то в Доме кино я встретился с Андреем Тарковским. С ним был знаком ещё по учёбе во ВГИКе, где в одной секции мы занимались фехтованием. До нашей встречи, переписав девять раз вместе со Стругацкими их сценарий по книге «Пикник на обочине», наконец, он снял фантастический фильм «Сталкер». От кого-то узнав, что я приступил к съемке фильма по книге этих писателей, Андрей хлопнул меня по плечу и сказал: «Тяжёлая выпала тебе доля!» И он оказался прозорлив.

Константин Леонидович! Я до сих пор никак не могу понять, как братья Стругацкие могли писать свои большие романы, повести и сценарии вдвоём?

КБ: Братья шутили: «Мы съезжаемся на станции Бологое, заходим в кафе и там пишем свои произведения». На самом деле, они обменивались своими вариантами по телефону, вместе работали в отпусках. А наезжая в Москву, Борис Стругацкий обычно останавливался в большой квартире брата, которая находилась в новом районе у метро «Юго-Западная». Там мне приходилось бывать и наблюдать, как каждый дополнял сюжеты, фразы и образы, придуманные другим. Характеры у них были очень разными. Аркадий Натанович, по профессии офицер-переводчик с английского и японского, был человеком мощным, весёлым, эмоциональным, остроумным и жизнерадостным. Он постоянно что-то изобретал. Борис Натанович же — более внутренне закрытый, сосредоточенный. Но когда работали вместе, они дополняли друг друга. Когда что-то не получалось у Бориса, он звонил Аркадию. И наоборот.

У Козьмы Пруткова я читал: «Если у тебя есть фонтан — заткни его. Дай отдохнуть и фонтану». Аркадий Натанович был этим самым фонтаном, который никто никогда не мог «заткнуть». А Борис Натанович тем, кто этот фонтан затыкал. «Стоп, — говорил он в нужную минуту. — Вот это мы записываем!»

По мышлению и взглядам братьев на мир можно было предположить, что оба они «не отсюда». Борис Натанович был не только профессиональным астрономом, который многие годы проработал инженером на Пулковской обсерватории, а настоящим фантастическим астрономом. Помню, как однажды, заходя в правление Союза Писателей СССР, я ему сказал: «Ты смотри, не урони лицо!» «Что это значит?» — с удивлением спросил он. — «Чтобы не догадались, что ты инопланетянин...».

Вообще-то, для кинопроката сюжет книги братьев Стругацких был чрезвычайно интересен, но для телевидения он совершенно не подходил. А в сложившейся ситуации единственным выходом для нас оставалось сделать телевизионный фильм. Я знал, что каждый раз у Центрального телевидения возникала проблема: наступает Новый год, а показывать, кроме «Карнавальной ночи», нечего. Поэтому наш будущий фильм должен был не просто телевизионным, но и обязательно новогодним. Хотя, конечно, в повести «Понедельник начинается в субботу» ничего новогоднего не было... А здесь чётко требовался комедийный жанр и обязательная заявка на массовость... Короче, срочно в самые сжатые сроки братьям Стругацким со мной пришлось дважды переделывать и сценарий и всё на свете. Так как двухсерийный фильм должен был выйти в ночь на новый 1983 год, отступать было некуда: ведь на дворе стоял февраль 82-го...

И что? «Чародеям» дали «зелёную улицу»?

Если бы так... После того, как был написан сценарий, нас трижды вызывали на Художественный совет. На первом его заседании в зале 15 человек. Аркадий нам говорит: «Выпускаем белую собачку». Это означало: «Будем вызывать у комиссии шок». Затем он чётко, по-офицерски, докладывает:

— Сценарий будет начинаться так: к директору института приходит его зам. по кадрам и говорит, что в отделах не хватает «магов», а «чародеев» достаточно...

— Ну и что, — перебивает его директор, — ищите!

— Могу взять человека, фамилия которого кончается на букву «р», — продолжает Аркадий Стругацкий.

Директор решительно отрезал:

— Нет.

Аркадий, глянув на меня:

— А что, если на букву «г»?

— Нет, — стоит на своём директор.

— Последний вариант, — разводит руками Аркадий, — а если фамилия человека, исполняющего обязанности «мага», будет оканчиваться на букву «о»?

— О чем речь? Берите немедленно! — кричит директор.

Кадровик открывает дверь в коридор и объявляет: «Товарищ Шапиро, вас берут!»

Члены Худсовета, отводя глаза, бросились вон из зала. Все разбежались, кроме нас троих и женщины-секретаря парткома. Она, грозно зыркнув исподлобья, процедила: «Ну, вы даёте!» И тоже вышла. Мы ушли вслед за нею.

Я спрашиваю у братьев Стругацких: «Это всё? Лавочка закрылась?» Но их не зря называли «непотопляемыми». Они в один голос ответили: «Не бойся. Посмотришь, что будет».

Через неделю нас пригласили снова. Тот же Худсовет и ещё двое деятелей из команды «ветеранов партии». Мы входим. Аркадий говорит: «Сценарий будет начинаться не так», и начинает рассказывать, что он институту дал новое название. Теперь он будет называться НУИНУ.

Дело в том, что я с Аркадием никак не мог отойти от соответствующего книге первоначального названия научного института НИЧАВО. Предлагали ещё НИКАВО или «НУ и ЧМО». А чиновники, которые принимали этот сценарий, ужасались: «Вы что, с ума сошли? Нашу самую передовую в мире науку вот так? Нельзя!»

— А что же можно?

— Вот услуги для населения критиковать можно.

И тут Борис нашел выход. С его подачи у нас появился не чисто научный институт, а Научно-универсальный институт необыкновенных услуг — «НУ и НУ». И была написана совершенно новая новогодняя музыкальная комедия о любви, коварстве и волшебных силах для взрослых. В ней Стругацкие использовали лишь некоторые образы и имена сотрудников из повести. А её героями стали не скучные и «туповатые» научные сотрудники, которых прежде часто показывали в советских фильмах, а настоящие чародеи — живые, весёлые «учёные-маги в душе», которые проходили сквозь стены, летали на метле, растворялись в воздухе и уменьшались до крохотных размеров. Их роли блестяще исполнили талантливые артисты кино и театра Александр Абдулов, Александра Яковлева, Валентин Гафт, Екатерина Васильева, Эммануил Виторган, Михаил Светин, Семён Фарада...

И  в новогоднюю ночь 31 декабря 1982 года по Первому каналу Останкино вышел наш телефильм «Чародеи», а 1 января его показали по Второму каналу.

Только жаль, что этого юбилея не дождался ни один из его творцов — братьев Стругацких...

После выхода «Чародеев» на телеэкраны наша дружба с ними продолжалась. Мы часто встречались, переговаривались по телефону, а они присылали мне их новые книги с дарственными автографами. Они и в Америке украшают мою домашнюю библиотеку.

Братьев Стругацких любили и учёные, и студенты, и учителя, и школьники, и офицеры, и солдаты, и чиновники. Для них книги Аркадия Натановича и Бориса Натановича были высочайшей формой искусства.

Но в начале 90-х годов распался Советский Союз, и в жизни появились совсем другие «чародеи»...

Вы правы, всё изменилось. Когда в 1991 году Аркадия Натановича не стало, я несколько лет молчал. Таким моральным ударом оказалась для меня его смерть. В России началась другая эпоха. В то время в журнале «Звезда» (СПб) я прочитал статью Бориса Стругацкого «Больной вопрос. (Бесполезные заметки)», которая начиналась так: «Герой Ильфа и Петрова заявляет с законной гордостью: «Да, представьте себе, евреи у нас есть, а вопроса нету!..» Прошло полстолетия с небольшим, и мы вдруг с некоторой даже оторопью обнаруживаем, что евреев у нас, можно сказать, почти уже и нет, а вопрос — вот он, пожалуйста, сколько угодно, и с любыми оттенками...».

Затем возобновилась моя переписка с Борисом Натановичем. После смерти брата он под псевдонимом С. Витицкий написал два романа о неумолимом роке и возможностях влиять на окружающий мир. А в Детройте со мной созвонился человек, который в России помогал Борису Стругацкому...

Я списался с Борисом Натановичем и послал ему новый вариант продолжения «Чародеев»... Он его одобрил и написал: «Уважаемый Константин Леонидович! Я прочитал Ваши наброски. Что ж, может получиться интересно («забойно», как говорил мой маленький сын). Во всяком случае, простор для выдумки имеет место, а это главное. Благословляю Вас на сей подвиг и желаю удачи! Ваш БНС».

Передо мной последняя его телеграмма: «Дорогой Константин! Спасибо! Надеюсь, счастливый Новый 2011-й принесёт Вам (и нам) удачу и успех. Здоровья и благополучия Вам. Ваш БНС».

И вот и его не стало... Прах Бориса, как прежде и его брата Аркадия, по их завещаниям был развеян над легендарными Пулковскими высотами. Но остались неповторимые произведения Стругацких. Остались родные, друзья, миллионы поклонников. И многие века будет бороздить космос их малая планета.

Исаак Трабский