Разворот истории
Дав добро на консервативно-традиционалистскую контрреволюцию, власти не поняли, что открыли «ящик Пандоры» и повернули всю историю России вспять

Сегодня Сталинград, завтра Берлин, послезавтра Вашингтон
Россия отмечает 75-ую годовщину победы над нацистами на Волге — а также в очередной раз тешит свои фантазии о мировом господстве и сильных мужчинах

Лев Рубинштейн: Системный сбой
В Бундестаге выступил российский школьник Коля Десятниченко. Школьник Коля рассказал об одной конкретной судьбе одного конкретного немецкого солдата

Спустя век после русской революции последний царь высится гордо
"Исторические травмы все еще не зажили; психологические комплексы сохраняются. История России - это болезнь. От нашей истории мы все заболели"

Павел Казарин: «Кажется, что-то пошло не так»
Аннексия Крыма только на первый взгляд была историей про будущее. На самом деле, это была история про возвращение в прошлое

Федор Крашенинников: Настоящая русофобия
Любопытно наблюдать, как рассуждения о русофобии, ранее характерные только для красно-коричневых таблоидов 90-х, стали стержнем и главным содержанием всей внутренней и внешней пропаганды нашей власти

«За оскорбление чувств ветеранов войны»
Как в Германии под давлением нацистов запрещали фильм, снятый по роману Ремарка «На Западном фронте без перемен»

Павел Казарин: Драконы и Ланселоты
Принято считать, что отношение к аннексии Крыма стало водоразделом в российском обществе. Что именно оно построило стену между теми, кто упрекает Путина за то, что он «избыточно Путин», и теми, кто ставит ему в вину, что он «недостаточно Путин»

Сколько царской России было в Советской империи
По мнению профессора Мартина Ауста, важные вопросы, стоявшие перед царской Россией в 1917 году, злободневны и сейчас. Какие именно? Интервью Инго Маннтойфеля

Лев Рубинштейн: Все напрасно?
«Ничего нельзя сделать», — говорят все чаще. «Ничего не будет», — говорят. А еще говорят: «Все напрасно».

Семен Новопрудский: Догоняющее прошлое
На днях премьер-министр Польши Беата Шидло заявила, что официальная Варшава имеет право запросить у Германии репарации за нанесенный стране ущерб во время Второй мировой войны. «Польша говорит о справедливости. Польша говорит о том, что должно быть выполнено. Мы являемся жертвами Второй мировой войны. Мы являемся жертвами, которым ущерб никаким образом еще не был возмещен», — сказала пани Беата.

Георгий Бовт: «Крах не был неизбежен»
Пора, видимо, уже признать, что путчисты в августе 1991 года проиграли случайно. Должны были, по идее, победить. На многовековом фоне российской истории кажется даже нелепостью то, что «улица» в августе 1991 года победила «систему». Вроде всегда было наоборот — империя «наносила ответный удар».

Владислав Иноземцев: Нужны ли стране левые
Из защитников угнетенных левые все чаще превращаются в воздыхателей по неудачникам — что также не прибавляет им политических очков.

Виталий Портников: Герои и предатели
12 апреля 1916 года, Трент. В замке Буонконсильо, в самом центре этого австрийского города повешен Чезаре Баттисти, бывший депутат парламента Австро-Венгрии и один из лидеров местных социалистов. Сразу же после начала Первой Мировой войны Баттисти покидает Австрию и требует от итальянского короля начать войну с Австро-Венгрией за воссоединение с итальянскими территориями, все еще остающимися в составе империи. Он не просто выступает с заявлениями, но создает добровольческий батальон. Во время одной из битв Баттисти попадает в плен, его перевозят в родной Трент для военного суда. Для австрийцев Баттисти - изменник. Ему отказывают даже в последней просьбе - повесить в военной форме. Его одевают в рубище и фотографируют напоказ. Перед смертью он кричит палачам «Да здравствует Тренто! Да здравствует Италия!».