Президент Джо Байден обвинил нефтяные компании в том, что они «наживаются на войне», и угрожает ввести налог на сверхприбыль, если они не смогут увеличить внутреннюю добычу - и улучшить положение демократов на промежуточных выборах 2022 года. Это низкий политический театр. Требовать от частных юридических лиц действовать в интересах партии или подвергнуться наказанию со стороны государства, как сказал бы президент, - это полуфашистское поведение.
Кроме того, к гневу и разочарованию людей, которые ничего не понимают в экономике, в налогах на сверхприбыль (налог на якобы чрезмерную или нечестно полученную прибыль) нет никакого смысла. Они не снижают цену на энергоресурсы и не увеличивают предложение. Налоги на сверхприбыль лишь лишают производителей нефти стимула инвестировать в добычу в долгосрочной перспективе. И, как и в случае со всеми корпоративными налогами и правилами, все издержки просто переложат на плечи потребителей.
Даже если бы руководители нефтяных компаний регулярно использовали 100-долларовые купюры для прикуривания своих сигар, инвесторы все равно лучше бы использовали прибыль, чем федеральная номенклатура или какая-нибудь, прости господи, Элизабет Уоррен. Но многие ли избиратели знают, что нефтегазовая отрасль была одним из наименее прибыльных основных секторов экономики Америки? В 2010-х годах энергетический сектор вырос на 34%, это самый низкий уровень доходности среди 11 секторов S&P 500. В этом году его показатели прибыли даже не входят в десятку лучших. В 2015, 2016 и 2020 годах чистые операционные расходы энергетической отрасли ушли в минус, когда цены на нефть упали ниже нуля. Компании, такие как Exxon, которыми любят пугать защитники климата и социалисты, на протяжении многих лет отстают от рынка. Нефтяная промышленность переживает бумы и спады. Мы не помогаем им во время спадов, и мы не должны наказывать их во время бумов. Если мы это сделаем, то это лишь оттолкнет отрасль от поддержания цен на естественных минимумах в годы низких или нулевых прибылей. Просто не верится, что нам снова нужно проходить через все это.
Цену на нефть диктует мировой рынок и множество местных факторов, включая транспортные расходы, стоимость переработки, налогообложение и нормативные акты, а не кучка белых мужчин среднего возраста в кабинетах директоров. Идея о том, что руководители нефтегазовых компаний внезапно объединились с сетями супермаркетов, производителями мяса, птицы, рыбы, яиц, фруктов и овощей, авиакомпаниями, лесозаготовительными компаниями и т.д., чтобы «надуть» потребителей, - это глупая теория заговора.
Кстати, сектор экологически чистой энергии также получает исторические прибыли (конечно, это неустойчивый бизнес, построенный на государственных предписаниях и субсидиях). Им тоже придется заплатить налог за «спекуляцию на войне»? Или это касается только тех компаний, которые левые презирают?
Если вы хотите найти виноватых, обратите внимание на европейских и американских борцов с изменением климата, которые имеют гораздо большее отношение к скачкам цен, чем руководители нефтяных компаний. Практически каждый левый климатический план, разработанный за последние 30 лет, направлен на искусственное повышение цен на ископаемое топливо, чтобы создать дефицит и подавить его использование и стимулировать людей переходить на солнечные батареи и ветряные мельницы. Ни один из них не может пройти. Поэтому первым делом Байден подписал ряд указов, урезающих внутреннюю добычу, что сделало Соединенные Штаты восприимчивыми к колебаниям цен на рынке энергоносителей.
«Больше никакого бурения на федеральных землях. Больше никакого бурения, включая на шельфе. Никаких возможностей для нефтяной промышленности продолжать бурение. Точка», - обещал Байден во время предвыборной кампании 2020 года, когда галлон бензина стоил около 2 долларов. И он сдержал свое слово. Со времен Второй мировой войны администрация выдала меньше всего разрешений на добычу.
Байден скорее будет умолять саудовцев, наделять полномочиями венесуэльцев и запугивать американские корпорации, которые он помог ущемить, чем ослабит ограничения на энергетическом рынке, потому что он больше заботится о профсоюзах и сторонниках жесткой климатической политики, которые помогают демократам побеждать на выборах, чем об американской экономике. Все так просто.
