Конгресс

«Гениальный дизайнер на кислоте», - так один из персонажей описывает футуристическую анимированную вселенную Ари Фольмана в «Конгрессе».

Слова едва ли могут отдать должное множеству диковинных визуальных эффектов, населяющих это амбициозное творение израильского режиссера «Вальса с Баширом», но они - всего лишь одна часть большого пазла. Проект Фольмана равносилен горькому обвинительному акту бесконечной коммерциализации массовой культуры. Режиссер посвятил пять лет сведению вольной адаптации научно-фантастического романа Станислава Лема «Футурологический Конгресс», и работа демонстрирует сопряженную с ней потрясающую графику и невероятную глубину содержания. Фольман использует красоту и чуда в качестве сосудов для гнева.

Вторя мета-языку «Быть Джоном Малковичем», фильм Фильмана вращается вокруг актрисы, играющей вымышленную версию себя. Робин Райт появляется в двух ипостасях: сначала она переживает из-за идущей под гору карьеры, в конце концов, она соглашается на цифровой эксперимент, который продлит ее жизнеспособность на неопределенный срок; во время почти неописуемой второй половины фильма,  20 лет спустя, стиль Фольмана, впервые исследованный в «Вальсе с Баширом», словно калейдоскоп, полностью преображает ее. Яркие цвета и мультяшные персонажи, заимствованные из вековой истории анимации, заполняют каждую завораживающую зрителей сцену, создавая захватывающий сенсорный эффект.

Подстрекаемая коварным начальником студии Джеффом (Дэнни Хьюстон) - магнатом вымышленной компании, с умыслом озаглавленной Miramount – сдаться на милость новой технологии, которая в итоге создала цифровую копию ее самой, Райт, в конечном счете, оказалась в плену у этой альтернативной личности. Остальной мир следует за ней, пойманный в силки всепоглощающего нового измерения, построенного исключительно для наживы. Был ли когда-нибудь фильм, пропитанный такой ненавистью к Голливуду? С романа Бадда Шульберга  «Что подгоняет Сэмми?» (1941), до «Игрока» Роберта Альтмана, рассказчики постоянно критиковали студийную систему, но Фильман вдохнул жизнь в ее пороки с помощью фантасмагорических эффектов, которые заставляют зрителей проникнуть в саму ее суть.

«Конгресс» легче посмотреть, чем объяснить, но мораль видна сразу. В ленте выражен протест против коммерциализации, с помощью нелепо надуманной завязки, выраженной в яркой палитре и сюрреализме, который перекликается с «Обедом нагишом». Но эта оригинальная сенсорная перегрузка в равной мере призвана запутать и спровоцировать зрителя.

В самом начале фильма, сострадательный давний агент Райт уговаривает ее согласиться на небольшую роль, чтобы спасти свою карьеру от забвения среднего возраста. Страдая от личных неудач, в частности, болезни глохнущего сына (Коди Смит-МакФи), Райт нерешительно подписывает контракт, который позволит некоей нематериальной машине запечатлеть каждое ее движение и звук ее голоса, и на ближайшие 20 лет она в буквальном смысле погружается в кино. Продав свое тело, Райт становится одной из аллегорий режиссера. Затем картинка меняется: в мире будущего, в виртуальном пространстве, созданном злополучной студией Miramount, опасность таится за каждым углом. Пока анимационная Райт бродит по орвеллианской вселенной, она становится свидетельницей вырождения технологии, в которою она так верила много лет назад:

И все же мощь «Конгресса» состоит в создавшем его техническом мастерстве. Страшась смерти кинематографа, Фольман предлагает взглянуть на мир по-новому: «Конгресс» дает надежду.