Маяк

Забудьте о виртуальной реальности, не обращайте внимания на 3D и даже не думайте о внедрении новой частоты кадров - самый захватывающий фильм года - «Маяк», лихорадочный сон о ретро в черно-белых тонах, полный загадочных словечек и с безумным ликованием сыгранный двумя актерами - Робертом Паттинсоном и Виллемом Дефо.

И это потрясающий фильм.

«Маяк», богато текстурированный портрет двух мужчин с дальних задворок общества, усиливающий погружение друг друга в пучину безумия, убаюкивает, словно песнь моря, сбивает с ног, словно волна, и смог оказать абсолютно гипнотическое воздействие на зрителей Каннского кинофестиваля, где прошла мировая премьера фильма.

Уровень детализации высок, а к мастерству не придраться, но сама история проста до невозможности. Где-то у побережья Новой Англии, примерно в конце 19-го века, два хранителя маяка месяц несут вахту на своем удаленном посту и в процессе сходят с ума.

Эфраим Уинслоу (Паттинсон) - более неопытный из них. Бывший лесоруб, поначалу он очень немногословен. Но это не имеет значения, потому что старый матерый моряк Том Уэйк (Дефо) более чем счастлив заполнить любую паузу очередным рассказом из жизни морского волка. Уэйк может быть суров и требователен, но он раскрывается, словно раковина моллюска, как только польется ром - на самом деле, он так щедр на морские байки и так скуп на все остальное, что мы узнаем имена персонажей только по истечении первых тридцати минут фильма.

Работая с тем же этнографическим импульсом, что и в своем предыдущем фильме «Ведьма», режиссер Роберт Эггерс наполняет фильм характерными для того времени жаргонизмами и байками о гиперспецифической среде (можно себе представить, что Эггерс не раз читал от корки до корки «Моби Дика»), потому что его верность аутентичности периода включает в себя речевые паттерны и давно ушедшие в прошлое диалекты.

Грубый жаргон угрюмых моряков может звучать ужасно странно для наших ушей, но оба актера отдаются своим ролям настолько глубоко и с такой очевидной радостью, что этот язык омывает вас, будто шекспировская проза, унося слушателя с собой.

Кажется, и Паттинсон, и Дефо получили немалое удовольствие от съемок – чего нельзя сказать об их персонажах - позволив безумию взять свое, оба соблюдают правило «пан или пропал». Дефо ответственен за большую часть диалога в первой половине фильма, но Паттинсон «заземляет» сюжет солидной физической игрой, которая, без сомнения, успокоит тех, кто испугался за судьбу предстоящего «Бэтмена».

Структура фильма следует примеру большинства фильмов о персонажах, погружающихся в пучину безумия. Угольно-пепельные кадры кинематографиста Ярина Бляшке становится все более экспрессивными в оттенке, сцены - более галлюцинаторными, а ритм и монтаж фильма убыстряются, чтобы помочь нам погрузиться в сознание двух мужчин, охмелевших до потери разума.

Поскольку фильм ведется от лица Эфраима - и примерно на полпути оказывается, что у этого персонажа не все дома - Эггерс сцена за сценой обманывает и запутывает аудиторию, создавая контрасты и противопоставления между действиями и моментами, которые мы видим на экране, и тем, как наши герои видят и реагируют на них.