«Голани», «Гивати», «Нахаль», «Маглан», «Окец», танкисты, саперы, десантники - все здесь представлены. Все они понесли тяжелые потери в недавних боях в секторе Газы. Это отделение реабилитации госпиталя Тель а-Шомер. Сюда переводят большинство раненых после первых дней или недель в других больницах, находящихся ближе к местам боев.
Прохожу по палатам. Без униформы все они выглядят еще моложе своего и без того юного возраста. В разговорах выясняется, что и впрямь дети: многим едва исполнилось 19. Томеру Ш. - как раз в тот день, когда он был тяжело ранен и чудом остался жив. Его спасла его собака, принявшая на себя основную массу осколков от разорвавшейся перед подразделением мины. Собака погибла, как и трое его товарищей, бывшие справа и слева от него. И вот, этот едва оперившийся птенец, вчерашний школьник тоскует по своим погибшим товарищам и по собаке, ставшей ему другом, и винит себя за то, что остался жив.
Есть и ребята постарше - 20 - 21 год, те, кто успел до армии проучиться год в ешиве (процент религиозных ребят здесь высок) или на подготовительных предармейских курсах и уже почти завершил срок обязательной службы. В ноябре этим «старичкам» предстояла демобилизация... Они уже планировали ставшие традиционными поездки после армии на Дальний Восток или в джунгли Южной Америки - там наши ребята расслабляются после армейской службы... оттягиваются, как говорят на современном российском сленге.
Но эти, с которыми я встречаюсь, уже никуда не поедут. Им предстоит провести в госпитале долгое время: кому полгода-год, а кому и того больше, чтобы снова научиться жить, пользуясь тем, что осталось от их еще совсем недавно сильного молодого тела.
Ищу тех, с кем уже знакома по телефону, и параллельно знакомлюсь с теми, кто поступил сюда в последние дни. Для первых у меня уже есть полученные из Америки чеки, вторых нужно расспросить, «приручить», записать номера телефонов и убедить их отвечать на мои звонки и не отказываться от столь нужной им помощи: ведь эти «мачо» зачастую не хотят признаваться, что им нужна помощь.
Меня сопровождает Сара Зельцерман - «ангел Тель а-Шомера», как я ее прозвала: эта женщина работает здесь на добровольных началах уже 32 года, со времен Первой Ливанской войны. Помогает раненым и их родителям пережить первый, самый тяжелый шок и потом длительный период реабилитации. Достает для ребят все необходимое, от предметов гигиены и тапочек до компьютеров и прикроватных холодильников. Для бедных семей эти неожиданные расходы нередко превращаются в финансовую катастрофу, с которой им без посторонней помощи не справиться. Справляется Сара, находя людей, которые готовы помочь. Но нередко, если нет пожертвований, покупает на свои деньги. Она же устраивает для раненых праздничные вечера и дни рождения, куда приглашает - бесплатно! - самых популярных израильских певцов, достает бесплатные билеты на футбольные матчи или «день кайфа» в каком-нибудь шикарном дорогом ресторане или у бассейна в отеле, и вывозит процессию санитарных машин, позволяя ребятам провести хоть несколько часов с удовольствием, вне больничных стен. Никто и не задумывается о том, какая за всем этим сложнейшая логистика...
Вот уже несколько лет мы с Сарой работаем в прямом контакте. Она сообщает мне о новых раненых, поток которых никогда не иссякает: то армейские аварии, то теракты, то «дружеский огонь» на учениях... знакомит с мамами, рассказывает о положении в семьях. Она же их видит из дня в день и знает, у кого в кармане пусто, кто не может, сидя рядом с раненым сыном, позволить себе покупку лишнего сэндвича, лишней бутылочки сока. Не говоря уж о горячей еде в те шабаты, которые они проводят в госпитале. Сара достает им пожертвованные кем-то пиццы или горячие обеды, а иной раз и шабатные электроплаты для религиозных. Совершенно светская женщина, она с большим уважением относится к религиозным солдатам и их семьям, которым вдвойне тяжело в шабат в госпитале.
Сара знает, что я могу помочь, сообщив об этих ребятах своим американским друзьям. Я занимаюсь этим последние 14 лет, осуществляя связь между ранеными солдатами или гражданами, пострадавшими от рук террористов, и американскими друзьями, взвалившими на себя задачу по возможности облегчить жизнь тем, кто вольно или невольно оказался на передовой. А у нас с началом «мирного процесса», когда наши безумные (или преступные) «миротворцы» завезли сюда из Туниса банды головорезов, превратив их главарей в «умеренных политиков», передовой линией фронта оказались практически все города Израиля.
Я оказалась в Америке в лекционном турне как раз к началу так называемой «второй интифады», осенью 2000 года, когда в Израиле, после некоторого затишья, снова начали взлетать на воздух переполненные автобусы, кафе и торговые центры. Слушатели засыпали меня вопросами о пострадавших и о том, как можно им помочь, и стало ясно, что бывшие советские люди не доверяют крупным благотворительным организациям, львиную долю пожертвований тратящим на «представительство». (Позднее стало известно, что они еще и требуют передавать треть всех собранных американскими евреями денег израильским арабам - на том основании, что в Израиле демократия!) Все больше «русских американцев» просили прислать им адреса пострадавших, которым они могли бы помочь напрямую, минуя официальных благотворителей. Я уехала из Америки нагруженная записками людей с просьбой прислать им имена и адреса пострадавших и их истории.
Эту простую, казалось бы, просьбу оказалось не так-то просто выполнить. После каждого теракта начинался поиск. Очень быстро выяснилось, что информация о семьях погибших и раненых имеется у социальных работников муниципалитетов, но они не имеют права разглашать ее частным лицам. Пришлось задействовать самые разнообразные связи и знакомства, включая и разъехавшихся по разным городам страны моих бывших подопечных из иерусалимского Рамота, где я с конца 80-х принимала новых репатриантов. Вскоре по всей стране у меня появилась целая сеть «агентов-осведомителей», которые по моей просьбе разыскивали пострадавших и их номера телефонов. Затем с каждым нужно было поговорить, хотя бы по телефону, и выяснить, насколько нужна помощь и готовы ли люди ее принять, упорядочить информацию и разослать ее по адресам в Америке, позаботившись о том, чтобы разные доноры не посылали свои пожертвования одним и тем же людям, потому что нуждавшихся в помощи было больше, чем желающих помочь. Вскоре я поняла, что ввязалась в дело, которое не прекратится, а будет только разрастаться. Ведь появление новых раненых не облегчало жизнь тем, кто пострадал неделей или месяцем раньше... Их становилось все больше и больше.
Параллельно в Америке шло создание или усиление групп, решивших собирать средства для раненых. Некоторые из них организовались раньше и были зарегистрированы как некоммерческие товарищества. Например, созданная под руководством Инны Аролович «Ассоциация евреев из бывшего Советского Союза», начавшая помощь пострадавшим в Израиле еще в конце 90-х. Для них я стала постоянной связной с ранеными, на чью информационную и организационную помощь они привыкли рассчитывать.
Другие группы образовались после моего отъезда в тех местах, где мне довелось выступать. Многие из них так и остались неофициальными группами единомышленников. Ими руководят люди, у которых болит сердце за Израиль и которые живут во имя «доброго делания», как называл такого рода деятельность мой покойный муж Авраам. Среди них Общество «Наш Израиль» в Филадельфии, которым бессменно руководит Лазарь Файнлейб при поддержке Елены Файкиной и постоянно растущей группы друзей Израиля. Ведь «доброе делание» заразительно, и, единожды приняв участие, многие остаются навсегда, испытывая почти родственные чувства к тем, кому они помогли. Мне не раз приходилось слышать: «Ведь они же наши общие внуки, они защищают наш Израиль».
Среди тех, кто помогает израильским раненым - как жертвам террора (которых стало, к счастью, меньше), так и раненым солдатам (число которых резко выросло и неуклонно пополняется) - «Shalom Israel Fund» в Чикаго под руководством Александра Рашковского, «Boston Supports Israel» под руководством Ольги и Арона Футеров в Бостоне, группы Фиры Левитан в Сан-Франциско, Давида Дрейзина в Милвоки, Григория Тополянского в Кливленде, Леонида Маргулиса в Коннектикуте, Юлии Рашба в Ньютоне (Массачусетс), Евгении Гитис в Балтиморе.
В тот день я приехала в Тель а-Шомер, чтобы передать раненым солдатам присланные для них чеки и собрать информацию о новых раненых. То, что я увидела, поразило меня. Отделение было полно людьми. Но не только ранеными и их близкими - это не было бы удивительным. Буквально толпы гостей ходили по коридорам, заходя в палаты или разговаривая с ранеными, разъезжающими в инвалидных креслах. Среди гостей я увидела немало бывших наших «подшефных», тех, кто был ранен во Второй Ливанской войне в 2006 г. или в операции «Литой свинец» в 2008-9 гг. и кому мы помогали выкарабкаться из той ямы, в которую повергло их ранение и последующая инвалидность. Некоторые из них с нашей помощью окончили или сейчас оканчивают университет и говорят, что без этого, на одном инвалидном пособии от Минобороны они бы не вытянули. Теперь они приходят сюда, чтобы поддержать новичков, показать им, что и после ранения, даже очень тяжелого, с непоправимым увечьем, жизнь продолжается, и можно быть не инвалидом на пособии, но вполне активным и счастливым человеком. Ведь по молодости многим кажется, что их молодое, сильное, здоровое тело - это и есть они. Нужно немало пережить, чтобы научиться понимать, что тело - это всего лишь одежда, в которую одета наша душа.
Эти вставшие на ноги раненые приходят сюда, потому что знают, что здесь они нужны, здесь их опыт может кому-то помочь. Они знают, что мир станет лучше, если каждый из нас привнесет в него свою толику доброты, свою толику света и радости.
