Когда окружной судья США Глен Э. Конрад отклонил запрос Шарлотсвилля, Вирджиния, на перенос националистического митинга, он написал, что «простое перемещение демонстрации в другой парк не позволит избежать столкновения идеологий» между демонстрантами и контрпротестующими. Он также признал, что «изменение места проведения демонстрации не устранило бы необходимость в присутствии сотрудников правоохранительных органов, пожарной службы и неотложной медицинской помощи города в Emancipation Park. Вместо этого потребовалось бы присутствие персонала сразу в двух местах».
Как выяснилось, за кошмаром, который разразился в субботу в этом маленьком городке, скрывалось не простое идеологическое столкновение, и присутствия полиции было недостаточно. Десятки белых националистов явились на демонстрацию с полуавтоматическим оружием, как и некоторые контрпротестующие, что практически не позволило полиции вмешаться, когда вспыхнул конфликт. Мирные демонстранты были вынуждены прятаться, пока вооруженные активисты атаковали друг друга палками, дымовыми шашками и перцовыми баллончиками.
Многие жалуются на то, что сотрудники правоохранительных органов смотрели на это сквозь пальцы, пока не пролилась кровь. Трагедия завершилась гибелью 32-летней Хэзер Хейер, когда сторонник превосходства белой расы протаранил своей машиной группу мирных демонстрантов.
Заключение судьи Конрада было обосновано твердой доктриной Первой поправки: Шарлотсвилль не мог перенести митинг «на основе смысла [их] риторики». Все как по учебнику, но принимает ли данный вердикт во внимание вооружённых митингующих, настроенных на конфронтацию? Решение, похоже, было вынесено в отрыве от контекста, где права на открытое ношение оружия согласно Второй поправке либо полностью поглотили доктрину Первой, либо просто были оставлены без внимания в надежде на лучшее. Судья не ответил на главный вопрос: в случае, если демонстранты намерены принести с собой оружие и спровоцировать стычки, неужели у правительства нет заинтересованности в более тщательном регулировании их поведения? Это не вина одного судьи. Это провал нашей судебной системы.
Шарлотсвилль доказывает, что этот вопрос вряд ли теоретический. В своем вердикте Конрад решил исключить из анализа Первой поправки очень явственную вероятность того, что демонстранты будут иметь при себе оружие. (Городская полиция предупредила суд, что сотни протестующих принесут огнестрельное оружие, и что на митинге будут присутствовать члены военизированных формирований). Но, по иронии судьбы, защищая свободу слова сторонников превосходства белых, Конрад, возможно, в конечном счете подавил право на выражение народного мнения, допустив вооруженную конфронтацию между неонацистами и контрпротестующими, поскольку полиция была бессильна остановить ее, пока не пролилась кровь. Впоследствии губернатор штата Вирджиния Терри Маколифф утверждал, что члены военных группировок «были лучше вооружены, чем наша местная полиция», и это не позволяло правоохранительным органам навести порядок и защитить мирных демонстрантов. Хотя мы еще не знаем полной информации о том, что произошло и как, заявление губернатора дает основания предположить, что наличие большого количества смертоносного оружия фактически заставило замолчать многих людей, собравшихся, чтобы мирно выразить свою оппозицию расизму.
Конфликт между правом на ношение оружия и правом на свободу слова не является чем-то новым, но внезапный всплеск активности белых националистов сделал очевидным тот факт, что в публичном месте право на ношение оружия перекрывает право на свободу слова. Сочувствующие Конфедерации приносят оружие на свои демонстрации - только в прошлом месяце куклуксклановцы принесли с собой оружие на акцию протеста в парк Шарлотсвилля. Сорок пять штатов, включая Вирджинию, допускают некоторую форму открытого ношения оружия. Пока вооруженные демонстранты следуют правилам и никому не угрожают, их протесты совершенно законны.
Но, конечно же, наличие оружия резко повышает вероятность того, что оно выстрелит. И, как показали субботние события, присутствие стольких единиц оружия, особенно тех, что способны убить многих людей за очень короткий промежуток времени, может не дать правоохранительным органам вмешаться, когда протест выходит из-под контроля. Результат - некая форма цензуры: мирные демонстранты теряют право выражать свои воззрения, потому что полиция не способна оградить их от агрессии. Право носить оружие отменяет право на свободу слова. И когда протестующие одеваются, как члены военизированных формирований, а полиция не может сразу разобраться, кто есть кто, хаос неизбежен.
Эта проблема особенно остро стоит в общественных местах, в том числе в Emancipation Park Шарлотсвилля и окружающих улицах. Недавно Верховный суд напомнил нам, что парки и тротуары «занимают особое положение в плане защиты Первой поправки из-за их исторической роли в качестве мест обсуждения и дебатов». Эти «традиционные общественные места сборищ», по мнению суда, «использовались для проведения собраний, общения граждан и обсуждения общественных вопросов».
Таким образом, правительство не может запретить неонацистам пройти маршем по парку только потому, что они неонацисты. Но что насчет неонацистов, которые гуляют с огнестрельным оружием за поясом? Как узнал мир в субботу, вооруженные агитаторы могут быстро превратить общественный форум в публичную драку. Текущая доктрина Первой поправки восхваляет открытые дебаты, которые, как предполагается, совершаются на улицах и в парках. Но она никак не помогает судам применять закон, когда свободный обмен идеями проходит под свист пуль.
Основополагающее судебное дело, защищающее права белых националистов на марш, носило название «Национал-социалистическая партия Америки против Skokie». Верховный суд постановил, что правительство не может запретить неонацистам устраивать демонстрации в еврейском квартале штата Иллинойс. Многие либертарианцы полагают, что суд тогда решил дело верно. Но становится все очевиднее, что дело «Skokie» не всегда может помочь судам разобраться, что делать с более конфронтационными митингами. Участники демонстрации в Skokie не обещали прийти с оружием и вооруженными ополченцами в качестве мер самозащиты.
Более того, «угроза», созданная нацистами, организовавшими марш в Иллинойсе, пусть символическая и страшная, особенно в городе, где до сих пор живут жертвы Холокоста, не сводилась к «Мы идем к вам в город, вооруженные до зубов, чтобы вас убить».
Энтузиасты Второй поправки скажут вам, что они не это имеют в виду, когда проводят парады с полуавтоматическим оружием. Но один из уроков, которые преподал нам Шарлотсвилль, заключается в том, что иногда, когда 500 человек обещают прийти на «протест» с оружием, способным нанести вред людям, которых они хотят изничтожить, именно это они и собираются сделать.
Стало совершенно ясно, что право на открытое ношение оружия в Шарлотсвилле мало обсуждалось, зато привело к столкновению. Так и вышло: людям не довелось высказаться, а полиции пришлось ждать, пока на землю не прольется кровь, прежде чем отменить демонстрацию. Если ношение оружия на митинге приводит именно к таким событиям, значит, пришло время еще раз взглянуть на пересечение права на ношение оружия и свободы слова.
Митинги с оружием нельзя рассматривать в том же свете, что и митинги без оружия. Когда полиция слишком боится вооруженных демонстрантов, чтобы остановить рукопашную драку, ценность Первой поправки уменьшается; на место дебатов приходят беспорядки и даже смерть, а разговоры о «времени, месте и поведении» кажутся устаревшими и банальными. В своем анализе Конрад приравнивал сегодняшних белых националистов к неонацистам, которые шли через Skokie. И это была ошибка.
Высказанные убеждения, возможно, не смогут нам навредить, но оружие, безусловно, может. Вот почему сторонники превосходства белой расы, прошедшие через Шарлотсвилль в прошлый уик-энд, принесли с собой оружие вместо карточек с Покемонами. Логично, что при оценке мер по поддержанию порядка суды должны рассматривать возможность подавления свободы слова с помощью оружия.
Информационная служба 7days.us
