Отступит ли Дональд Трамп в своей торговой войне с Китаем или одержит победу? Ответ, вероятно, и то и другое. Характерная для Трампа последовательность чудовищных угроз – “огонь и ярость”, “свести к нулю экспорт Ирана”, “тарифы на все китайское”, “последствия, которые немногие когда-либо испытали” – после чего следуют рукопожатия, объятия и внезапная вспышка взаимопонимания, на сегодняшний день является четко установленным образцом.

Наиболее ярким примером был отказ Трампа от любых реальных усилий по устранению ядерного оружия в Северной Корее. Совсем недавно, было приостановление Трампом тарифных угроз в отношении Европейского Союза, после его влюбленности в Президента Европейской комиссии Жан-Клода Юнкера, предложение саммита США – Иран “без каких-либо предварительных условий”, а затем сигнал о том, что эскалация тарифных угроз против Китая на самом деле является механизмом для возобновления переговоров.

Почему Трамп продолжает делать пустые угрозы? Его недоброжелатели отвечают, потому что он просто хвастун, дурак и невежда. Но существует ли менее неприглядное, хоть и в равной степени удручающее объяснение.

Подход Трампа к внешней политике противоположен известному изречению Президента Теодора Рузвельта начала двадцатого века: “Говори тихо, но держи в руках большую палку”. Мodus operandi Трампа можно описать как “кричи громко и держи в руках белый флаг”. И, в то время как это звучит безответственно и трусливо, это может быть наиболее политически эффективной и рациональной стратегией для проведения внешней политики США в XXI веке.

Если мы признаем, что Соединенные Штаты сейчас являются глобальным гегемоном в состоянии упадка, избирателям США разумнее отказаться от любых серьезных экономических или военных жертв в погоне за недостижимыми целями во внешней политике, такими как сдерживание Китая. И если американцы больше не готовы нести расходы за глобальное господство, тогда скрытое отступление является лучшей политикой, чем неоконсервативная враждебность, порождающая бедствия в Ираке и Афганистане, или либеральный интервенционизм, который поощрил Арабскую Весну и привел к катастрофам в Сирии и Ливии.

Способность Трампа превратить отступления США в личные политические победы была представлена в его отношениях с Северной Кореей и его молчаливом согласии на господство России в Сирии. Вероятно, подобную политику следует ожидать в отношении Китая и, возможно, Ирана и Украины, поскольку это отражает геополитические и экономические реалии – и, что наиболее важно для Трампа, это усиливает его личную позицию.

Чтобы увидеть, как иррациональные геополитические колебания Трампа идут ему на пользу, вернемся к торговой войне США и Китая. Предположим, как и большинство беспристрастных наблюдателей, что Президент Си Цзиньпин не пойдет ни на какие реальные уступки по вопросу исключительной важности для обеих сторон: решимость Китая догнать военные и промышленные технологии США. Предположим также, что Трамп это понимает и знает, что ему придется отступить, хотя бы потому, что США – демократия, чьи избиратели не потерпят экономических трудностей, в то время как Китай является националистической диктатурой, которая может заставить своих людей пойти практически на любую жертву.

Трамп возможно является идеологическим протекционистом, который считает, что торговый дефицит США является формой воровства и что иностранцы должны быть “наказаны” тарифами и эмбарго. Но он, прежде всего, политик, который, вероятно, понимает, что тарифы болезненно скажутся на потребителях США. И чем ближе экономика США к полной занятости, тем больше затраты на протекционизм покрываются потребителями США, а не китайскими экспортерами.

С небольшим избытком рабочей силы или избыточным промышленным потенциалом, американские предприятия не смогут с легкостью заменить китайские товары. Это означает, что китайские экспортеры могут отреагировать на тарифы Трампа просто путем повышения своих цен, вместо сокращения своей прибыли или переноса производства в США.

Поэтому, вместо того, чтобы наказать иностранцев, тарифы в экономике с полной занятостью действуют в основном как налог на внутренний бизнес и потребителей. Если они будут применены к США в этом году, их основным эффектом будет противодействие стимулу от снижения налогов Трампа и одновременное снижение инфляции, что в конечном итоге вынудит Федеральный резерв ускорить рост процентных ставок.

Почему тогда Трамп позволил своим самым синофобским советникам – торговому представителю США Роберту Лайлайзеру, директору Национального торгового совета Белого дома Питеру Наварро и Госсекретарю Майку Помпео – начать с Китаем игру “Кто первый струсит”, которую США обязательно проиграют? Возможно, это потому что Трамп знает, как выглядеть триумфально при отступлении. Путем эскалации конфронтации до уровня, не превышающего реальный экономический ущерб, а затем предложения мирных условий, которые он знает, что Китай примет, Трамп может вернуться к статус-кво до-торговой войны, однако выглядеть при этом как политический победитель.

Трамп, безусловно, понимает, что применение 25% тарифов к потребительским товарам китайского производства будет крайне непопулярно у американских избирателей. Но ему также известно, что угрожающие тарифы могут лишь создать впечатление “жесткой позиций по отношению к Китаю” и борьбы за американские рабочие места. Как только он получит достаточную политическую выгоду от этого агрессивного обмена сообщениями, он может “заставить” Китай вернуться за стол переговоров, спокойно предлагая дипломатическое отступление США от своих нереалистичных требований.

Такие развороты, далекие от причинения Трампу политического вреда, были характерной особенностью его прихода к власти. На протяжении всей своей карьеры Трамп понимал, что видимость важнее, чем реальность, и это нигде не проявляется больше, чем в современной политике США. Политические зигзаги позволяют Трампу завоевать поддержку, давая нереалистичные обещания, а затем снова побеждать, “прагматично” признавая реальность.

В Американо-Китайском конфликте, Трамп обратился к националистам – экстремистам с дико воинственной риторикой. Предположим, что он остается верен себе, как только он извлечет максимум выгоды от джигонизма, он затем обратится к умеренным, отступив и предотвратив ущерб, который могут вызвать его опрометчивые угрозы.

Если Трамп в конце концов отступит от своей конфронтации с Китаем, мало кого из избирателей заинтересует или озаботит то, что он не смог добиться своих предполагаемых экономических целей. Вместо этого, Трамп заслужит похвалы за “принуждение” Китая к переговорам, которым тот никогда не сопротивлялся и предотвратил риск торговой войны, которую он сам и создал. Вот таким образом работает Искусство заключать сделки Трампа: объявите войну, восстановите мир, а затем требуйте кредит для обоих.

Анатолий Калецкий

PS