Путешествие по России на машине — даже небольшое, между двумя столицами — всегда дает пищу для философских размышлений.
В этот раз, собираясь в путь по скоростной трассе М11, помимо термоса с кофе и влажных салфеток для рук, пришлось взять с собой рулон туалетной бумаги. Год назад, впервые прокатившись по строящейся М11, я обнаружила, что вдоль самой дорогой в стране автодороги не нашлось места стационарным туалетам — на стоянках для отдыха красовались одинокие синие кабинки, зайти в которые рисковали лишь совсем уж отчаявшиеся путешественники. Остальные запасались терпением — отойти в ближайший лесок невозможно, трасса огорожена защитными сетками.
Конечно, была надежда, что за год придорожную инфраструктуру подтянули. И действительно — синие пластиковые кабинки заменили на серые с нехитрой автоматикой: над свободными горит зеленый огонек, над занятыми — красный. Зеленых больше — зайти в эти туалеты по-прежнему страшно. И не только потому, что там отсутствует туалетная бумага, а в кране а-ля рукомойник нет воды. Их, кажется, просто не убирают, или делают это крайне редко. Что, конечно, поразительно — при цене в 5-6 рублей за километр пути можно было бы нанять куда более расторопных золотарей. Но зачем? И так сойдет.
И это, извините за пафос, важная примета времени. Не менее яркая, чем абсолютно беззастенчивый отсев слишком независимых кандидатов на выборах по всей стране. Раньше власть пыталась хотя бы делать вид, что выборы у нас относительно честные, но теперь нужда в этом, судя по всему, отпала. Как и нужда в чистых придорожных туалетах.
Ведь они появились, когда хозяева бензозаправок бились за клиента. И мы быстро научились придирчиво выбирать, куда ехать заправляться — туда, где щедрее скидки по карте, вкуснее кофе, чище санузлы и т. д. Когда конкуренции нет — сортиры чистить перестают. Кстати, они стали заметно грязнее и за пределами платной трассы — там, где раньше были вполне приличными. И кофе на заправках стал жиже. И подъезды к ним повсеместно в ямах даже вблизи столиц. Как пошутил мой попутчик, «Игорь Иванович новую дачу строит, экономит на всем».
Если в стране останется только один производитель бензина, боюсь, брать с собой в дорогу придется не только туалетную бумагу, но и мобильный санузел.
То же самое и с властью: если работает только одна ее ветвь, можно сколько угодно доказывать экспертам-графологам, что вот он я — избиратель, и это моя подпись, но ни эксперты, ни суд тебя не услышат.
В условиях тотального монополизма ни потребители, ни электорат становятся не важны.
Еще вчера угроза выложить в соцсетях фото протухшего продукта или грязного столика в кафе была страшнее внезапной проверки Роспотребнадзора. Сегодня SММ-менеджеры сетевых гигантов и крупных перевозчиков чуть ли не открыто хамят клиентам.
Еще вчера обещание вывести людей на улицы в ответ на явную несправедливость властей вызывало хоть какое-то бурление в Кремле. Сегодня все коммуникации с недовольными гражданами переданы на откуп Росгвардии.
Еще вчера общественникам удалось отбить решение о запрете импортных медицинских изделий, если их аналоги производят в России, а сегодня этот запрет премьер подписал без лишних обсуждений. В профессиональных чатах врачи все еще подробно рассказывают, чем плохи и опасны отечественные аппараты ИВЛ, эндопротезы и перевязочные материалы, а петиция с требованием отменить это распоряжение правительства набрала более ста тысяч подписей. Но реакции — ноль. И так сойдет.
Впрочем, дело не только в монополизации по всем фронтам. В России пропал оптимизм. Уже почти никто не верит, что в стране можно что-то изменить — сделать чище, честнее, приветливее. Как будто людям стало все равно, что будет завтра. Когда периодически ездишь по одному и тому же маршруту, это особенно бросается в глаза. Все чаще встречаются неработающие светофоры, все больше по обочинам заброшенных домов и заросших борщевиком участков, все обшарпаннее выглядят выстроенные в 2000-х придорожные мотели и кафе, все реже в них улыбается персонал. Повторюсь — это впечатления от дороги между двумя столицами. Подозреваю, что в глубинке оптимизма, как и чистых туалетов, сегодня еще меньше.
Это еще не разруха, но явный упадок — что бы там ни сообщал Росстат о росте по отдельным, одному ему видным направлениям. Так выглядят дома разорившихся богачей: кое-где остались следы былой роскоши, но кожаная мебель пошла трещинами, паркет покрылся темными пятнами, в ванных комнатах завелся грибок, а хозяева лишь равнодушно проходят мимо — лишних денег на ремонт нет. И так сойдет.
Собственно, это и называется застоем. А грязные туалеты — лишь одна из его примет. Конечно, далеко не самая наглядная. Но очень дурно пахнущая.
Виктория Волошина
