Каждый раз, когда в постсоветских авторитарных странах происходит новый конфликт или акт репрессий, западные СМИ любят пестрить заголовками о «новой холодной войне». Но во времена холодной войны наглый перехват самолета авиакомпании Ryanair в Беларуси никогда бы не произошел ни с одной из сторон

Повторяется ли история, только на этот раз в виде фарса?

Проблема в том, что принудительная посадка европейского самолета по приказу беларуского диктатора Александра Лукашенко - европейской компании, с европейскими пассажирами на борту рейса, совершавшей рейс внутри Европы - это поступок, на который никто даже не посмел бы пойти во времена холодной войны.

Тогда существовали правила, с трудом созданные обеими сторонами в попытке предотвратить худшее развитие событий. Доверия не было, но были переговоры, с точными протоколами и тысячей трудностей: между Кремлем и Белым домом знаменитый «красный телефон» использовался только в качестве последнего средства, чтобы остановить ядерную войну, подобно той, которую едва удалось предотвратить во время Карибского кризиса.

На шахматной доске двигались фигуры, а железный занавес служил также линией, разделяющей безопасные зоны: негласное соглашение запрещало врагам переходить через Стену, и сбежавший - или, скорее, изгнанный - диссидент мог чувствовать себя в безопасности на Западе.

После похищения беларуского оппозиционного журналиста Романа Протасевича вместе с целым самолетом авиакомпании Ryanair мир столкнулся с диктатором, который не играет ни по каким правилам.

Лукашенко стремится к конфронтации, а не к общению; и недавняя высылка посла Латвии стала лишь очередным доказательством этого. 66-летний Лукашенко, который с 1994 года является единственным правителем постсоветской Беларуси, ведет себя так, будто договоров, конвенций, судов и международных обязательств не существует. Он посылает истребитель, вооруженный ракетами, на перехват гражданского самолета, заставляет его приземлиться и похищает молодого журналиста, которому теперь грозит смертная казнь.

Диалог между Советским Союзом и Западом во время холодной войны следовал своего рода кодексу враждебности, основанному на рациональном предположении, что даже враги могут попытаться построить систему сосуществования. Проблема в том, что Лукашенко думает о своем режиме только в личном плане. Его ничего не интересует, кроме собственного выживания. Он не дитя системы и не приверженец идеологии, которая позволила бы ему почувствовать себя частью миссии, большей, чем он сам. Он просто усатый мужик, который добрался до власти и научился эту власть удерживать. Он бы и Путина сожрал, подвернись ему такой случай.

Советский Союз обладал хорошо структурированной политической системой и протоколом преемственности. У Лукашенко – настоящего популиста, который пришел к власти за 20 лет до того, как этот термин вошел в обиход в регионе - нет идеологической диктатуры, потому что у него нет идеологии. Как и другие примеры таких неоавтократических правителей, включая Владимира Путина или даже Реджепа Тайипа Эрдогана, беларуский лидер стал изобретателем личностно ориентированного режима коррупции и неограниченной власти, который умрет вместе с ним.

Каждый день его выживания - это достижение Лукашенко, не зависящее от цены, которую платят другие люди вокруг него. Но еще большую тревогу в этом фарсе одного человека вызывает вопрос о том, что произойдет после его ухода.