У входа в Национальный университет имени Тараса Шевченко в Киеве, бронзовый барельеф лица Михаила Грушевского смотрит в сторону выкрашенного в красный цвет портика. Историк по образованию и ключевая фигура национального возрождения Украины в начале 20-го века, Грушевский недолго возглавлял революционную Раду Украины в 1918 году.
Тарас Пшеничный, заместитель декана исторического факультета, сделал паузу, чтобы рассмотреть изображение своего выдающегося предшественника и поразмышлять о необычных временах, которые переживает университет после начала российского вторжения.
По его словам, декан исторического факультета и еще 5 преподавателей его кафедры служат в армии, как и 15 студентов, один из которых погиб во время боевых действий.
Но для таких людей, как Пшеничный, в стороне от артиллерийской канонады на фронтах идет другая, скрытая битва. Это ожесточенная война памяти между двумя версиями прошлого Украины и ее отношений с Россией, частью которой Украина была на протяжении нескольких веков до обретения независимости в 1991 году, когда распался Советский Союз.
С одной стороны, как пишет Марк Галеотти в своей книге «Краткая история России», это «грубая склеенная из отдельных фрагментов» версия истории, продвигаемая Владимиром Путиным. Галеотти называет российского президента «неразумно считающим себя знатным историком-любителем», который использовал историю как для оправдания своей войны против Украины, так и для составления «собственных боевых планов на основе ее неправильного понимания».
Путин утверждал, что у Украины нет опыта «подлинной государственности» вне СССР и что, стремясь отказаться от советского наследия, она сама себя делегитимизировала.
«Вы хотели декоммунизации, - угрожал Путин Украине перед войной. - Мы покажем вам, что на самом деле означает декоммунизация».
Повторяя и усиливая взгляд на историю, которого придерживались российские элиты со времен большевиков и даже раньше, путинская версия рассматривает Украину как несамостоятельную страну, а украинский язык - как не настоящий язык; скорее, это территория, за которую нужно воевать, над которой нужно доминировать и которую периодически грабят.
Из-за этого у украинцев появилась необходимость поддержать версию Грушевского и продвигать собственное видение истории. «Россия использует историю как оружие, - говорит Пшеничный, который написал докторскую диссертацию об опустошительном голоде – Голодоморе, - который Сталин устроил в Украине в начале 30-х годов прошлого века и который унес жизни более 3 миллионов человек и был вычеркнут из советской истории. - Она делала это и раньше. Вот почему конфликт происходит сейчас: потому что Россия украла и неправильно истолковала историю Украины».
И это история, по крайней мере история прошлого века, полна мрачных отголосков. Пшеничный указывает на сегодняшние российские кражи зерна как на повторение большевистской, а затем сталинской монополизации украинского зерна, которая дважды становилась причиной голода. Он указывает на подавление украинской культуры. И на смертельные преследования за использование украинского языка и символов.
«Путинские манипуляции историей создали в России фальшивое пространство, позволяющее воспринимать Украину как нечто похожее на нацистское государство», - говорит он. Он имеет в виду один из главных тезисов Кремля: что его «специальная военная операция» необходима для «денацификации» Украины.
И в разгар жестокого конфликта и деспотичной оккупации «война памяти» в Украине носит не только научный характер. Несколько музеев, в том числе харьковский, посвященный философу XVIII века Григорию Сковороде, были разрушены, а в оккупированных регионах навязываются российские учебники истории.
«Наша главная задача - борьба с российским псевдоисторическим нарративом, - говорит Пшеничный. - Но вторая задача - создать новое историческое пространство, очищенное от российских нарративов, потому что с 24 февраля [когда Россия начала свое вторжение] происходит массовое изменение национального восприятия».
«Теперь мои студенты хотят знать об истории Советского Союза, о тоталитаризме. Один из курсов, который я преподаю, посвящен защите культурного наследия Украины».
Для некоторых, однако, желание переосмыслить историю носит более популистский и категоричный характер: в тенденции, которая проявилась после обретения независимости в 1991 году, они видят возвращение украинской истории в более явных националистических терминах.
В своем ресторане с казацкой тематикой Валерий Галан, основатель Музея становления украинского государства, вывесил таблички, настойчиво призывающие клиентов и персонал: «Мы говорим по-украински. Язык важен».
Историк-любитель, который признается, что восхищается Степаном Бандерой - главой Организации украинских националистов, сотрудничавшей с нацистами во время Второй мировой войны, который был убит агентами КГБ в Германии в 1959 году, - он видит использование истории в более жестких терминах.
«Я надеюсь, что после этой ужасающей агрессии у людей откроются глаза. Музеи - это оружие против фальшивой истории. История - это не винтовка, из которой стреляют только один раз. Это оружие, которое действует десятилетиями».
«Все еще есть определенная часть нашего общества - этнические русские или те, кто поддерживал Россию, - которых надо было просветить раньше».
У Галана, который служил офицером в советских вооруженных силах, есть новый проект: серия музеев и выставок, посвященных нынешней войне. Он собирает артефакты для этого нового проекта, один из них - использованная противотанковая ракета Javelin.
«Наш язык запрещали. Наших казаков отправляли в Сибирь. Мы должны показать людям наши достижения. Как, начиная с Золотой Орды [период монгольского владычества до 1502 года], мы служили буфером для Европы».
Для Ярослава Грицака, историка из Католического университета во Львове, занятие историей во время войны за национальное выживание носит менее демагогичный характер: «Я бы сказал, что главная функция историка сейчас - это обеспечение стабильности и уверенности в том, что Украина имеет законные претензии и обязательно победит».
«История выполняет терапевтическую функцию. Главная цель Путина - создать хаос и неразбериху. Он использует историю. Контратака - это восстановление реальной истории. Дело в том, что Путин знает, что он лжет. Но он думает, что все врут, и правды нет. Но есть такая вещь, как историческая правда. Я прожил половину своей жизни при Советском Союзе. Важно помнить о степени исторической амнезии, навязанной Украине.
Я понятия не имел о Голодоморе, потому что его стерли из памяти. Значение Холокоста преуменьшали, чтобы внушить, что советских евреев убивали не потому, что они были евреями, а потому, что они были советскими гражданами. И хотя в разных советских республиках к истории относились по-разному, в Украине подавление истории принимало крайние формы.
У Украины и России две совершенно разные стратегии отношения к прошлому. Для России - это сделать Россию снова большой, и она делает это, обращаясь к истории. У меня есть друг - российский либеральный интеллектуал. Он говорит, что Россия похожа на внедорожник, который едет по проселочным дорогам. Лобовое стекло покрыто грязью, поэтому видно только то, что находится сзади.
У Украины другой взгляд на историю. Она хочет оставить позади прошлое - где нет ничего, кроме великих страданий, войны и революции. Для Украины история заключается в том, чтобы никогда больше не возвращаться в него
».
