В России действует орден рыцарей-крестоносцев. Znak.com побывал на церемонии посвящения в Москве

Об этом мало кто знает, но крестоносцы существуют до сих пор. В том числе в России — с 2011 года. Члены Ордена Гроба Господня Иерусалимского выглядят как обычные люди, живут среди нас и не планируют обращать всех вокруг в свою веру. При посвящении в рыцари они обещают помогать христианам на Святой Земле, в первую очередь деньгами. Все российские крестоносцы живут в Москве, являются католиками, среди них есть женатые люди, холостые, а также священники. Последняя инвеститура (принятие в Орден) прошла накануне Пасхи по юлианскому календарю.

Как посвящают в крестоносцы в Москве в 2019 году

Посвящение в рыцари россиян проходит в старейшем католическом храме Москвы — церкви святого Людовика Французского на Малой Лубянке. В субботу, 27 апреля, новый статус должны получить шесть рыцарей и одна дама. Несмотря на то, что инвеститура мероприятие публичное, как и богослужение, в церкви собралось не очень много людей. Возможно, оттого, что принятие в Орден Гроба Господня в Москве происходит не в первый раз и местные католики к этому привыкли.

Зайдя в храм, ощущаешь атмосферу праздника — люди нарядно одеты и кажется, будто собрались они по случаю венчания. Рыцари и дамы прибывают в церковь поодиночке и ничем не выделяются среди прочих верующих, на них костюмы и платья. В ожидании великого магистра Ордена кардинала Эдвина О’Брайена в ризнице и пресвитерии (алтарной части) идут последние приготовления, миряне общаются друг с другом, а капеллан российских рыцарей и генсек конференции католических епископов России отец Игорь Ковалевский обсуждает рабочие вопросы с московским архиепископом Павлом Пецци. Из других католических епископов на посвящение и следующую за ним мессу прибыл и апостольский нунций (посол Святого Престола в России) архиепископ Челестино Мильоре.

Когда приехал кардинал (привозил и увозил его на своей машине бизнесмен Ярослав Терновский, руководящий российским представительством Ордена), рыцари собрались в ризнице и облачились в белые плащи с алым Иерусалимским крестом, белые перчатки и темные береты. Разделенная на две части инвеститура (посвящение в рыцари и затем богослужение) начиналась торжественной процессией по храму. Рыцари, дамы, кандидаты в члены Ордена, священнослужители чинно обошли церковь, прежде чем подойти к алтарю. Впереди несли церемониальный меч, шпоры (чисто символические, их ни на кого не надевали), затем знамя Ордена. Дойдя до алтаря, они разделились: дамы заняли скамью справа, кандидаты и кавалеры — несколько скамей слева, Терновский и гость из Испании (будущий вице-губернатор Ордена по Латинской Америке) Энрике Мас заняли специальные места, а епископы, священники и церковнослужители прошли в пресвитерий.

Церемония посвящения в рыцари проводилась не на латыни, а на английском языке с параллельным переводом на русский. Английский был выбран, вероятно, оттого, что великий магистр — американец.

Церемония посвящения началась с гимна Духу Святому, как принято при посвящениях и рукоположениях, затем капеллан российских рыцарей зачитал на русском языке декрет о принятии в Орден новых членов, после чего кандидатов пригласили к алтарю. В ходе церемониального диалога с кардиналом они хором обещали быть готовыми «бороться за Царство Христово и за распространение Церкви и совершать дела милосердия в том же глубоком духе веры и любви» [как и крестоносцы]. «Все люди должны слушать голос совести и стараться быть справедливыми и честными. Кавалеру Ордена Гроба Господня тем более надлежит приложить все усилия, чтобы не осквернить это имя, но гордиться званием воина Христова», — напутствовал будущих рыцарей их великий магистр. Кандидаты пообещали «всегда и везде своим поведением воздавать честь Христу и Его Церкви», а также соблюдать «как истинный воин Христов все, что будет приказано», а великий магистр, взяв в руки церемониальный меч, напомнил им, что «Царствие Божие завоевывается не мечом, но верой и любовью».

После этого рыцари вернулись к своим местам и начался обряд посвящения в рыцари. Он проходил индивидуально: отец Игорь Ковалевский торжественно приглашал к алтарю, кандидат преклонял колени перед великим магистром, и кардинал поочередно прикасался мечом к его плечам, говоря: «Силой данных мне полномочий я назначаю и объявляю тебя кавалером Ордена святого Гроба Господа нашего Иисуса Христа во имя Отца, и Сына, и Святого Духа». Затем он вручал свежеиспеченному рыцарю знак Ордена на ленте, наказав повторять непрестанно «Поклоняемся Тебе, Христе, и благословляем Тебя, ибо Ты крестом Своим искупил мир». Затем новым крестоносцам на шею повязывали орден и облачали в плащ.

Затем настал черед дамы. При посвящении женщин меч не используется — им, одетым в черное платье и покрытым черной вуалью, великий магистр лишь надевает на шею знак Ордена на ленте, а затем облачает черным плащом с алым Иерусалимским крестом.

По окончании инвеституры было объявлено, что вскоре начнется святая месса. Пользуясь паузой, архиепископ Пецци радостно подошел к новым рыцарям и даме, поздравил каждого по отдельности. После архиепископа это сделали друзья и родственники, затем рыцари сняли с шеи кресты и перезавязали их под воротник плаща.

Месса служилась на латыни с чтениями из Писания на русском и всеобщей молитвой почему-то на итальянском (хотя латынь считается языком Церкви, обычно богослужения совершают на национальных языках). Пользуясь близостью Пасхи, в проповеди кардинал О’Брайен напомнил рыцарям о том, что Бог избрал их свидетелями тайны воскресения. «Разве эта инвеститура не призывает каждого из вас к более глубокой жизни с Богом? Разве вы не более других призваны делиться благой вестью у пустого гроба Воскресшего?» — вопрошал он.

После литургии вновь была процессия, затем общее фото. Сановные гости постепенно расходились — первым на посольской машине уехал нунций, затем, на Citrоёn, архиепископ Пецци, вскоре отбыл и кардинал О’Брайен. Организованного празднования появления новых рыцарей или дополнительной встречи, судя по всему, не было.

Рыцарский орден Гроба Господня в Иерусалиме возник в конце XI века, в период Первого Крестового похода. К концу XV века насчитывал более 2000 монахов и около 200 монастырей в различных странах Европы. Рыцарская часть Ордена была восстановлена в 1847 году Папой Римским Пием IX, с того момента и до первой половины ХХ века непосредственными главами и великими магистрами Ордена были Римские Папы. С 1949 года великим магистром становится один из кардиналов, которому Папа делегирует такие полномочия. Нынешний великий магистр — кардинал Эдвин О’Брайен — руководит Орденом с 2012 года. Орден Гроба Господня занимается сохранением христианства на Святой Земле, в том числе финансовой поддержкой католических общин, храмов и монастырей, школ и больниц, а также распространением христианства на Ближнем Востоке и укреплением веры в самих рыцарях и дамах. Является одним из двух сохранившихся до наших дней рыцарских орденов (наряду с Мальтийским орденом), посвятивших себя благотворительности.

Крестоносцы в России

Зачем быть рыцарем в XXI веке и каково это, мы поговорили с руководителем Ордена в России магистерским делегатом Ярославом Терновским.

— Как орден пришел в Россию?

— Это моя инициатива. Я, как и большинство католиков в России, об Ордене не знал. Однако он широко известен в Западной Европе, США, сейчас существует в 50 странах. Я о нем узнал случайно от немецких друзей по бизнесу — на одной из встреч они мне рассказали об Ордене. Это вызывало у меня интерес. Сама идея, что крестоносцы спокойно могут присутствовать в России и развиваться, она мне кажется интересной не только для католиков, но всего российского общества, потому что это традиция, которой у нас никогда не было. Я обратился через апостольского нунция в России (чрезвычайного и полномочного посла Святого Престола — прим. авт.) архиепископа Меннини к кардиналу Фоли, тогдашнему великому магистру. Я приехал к нему, уже тяжело больному, и он рассказывал, как, еще будучи священником, приезжал в Советский Союз и испытывал чудовищное давление, как служил мессу на квартире. Кардинал ничего не ответил о возможности прихода Ордена в Россию, но, провожая меня, сказал: «Увидимся через год в Москве», и я понял, что это возможно. Приехать он не смог, но успел до своей смерти назначить меня магистерским делегатом. Российская магистерская делегатура только восемь лет как появилась, нас небольшое количество.

— Сколько вас?

— 14 человек вступило в прошлые годы и семь новых членов в этом году.

— Только россияне?

— Нет. Например, нас увидел один прихожанин храма святого Людовика, француз, работающий в России, — он вступал в орден в США, но захотел работать с нами, присоединиться к нам. Присоединиться — значит перевести взносы в российскую делегатуру, и все его взносы идут отсюда на поддержку христиан Святой Земли. Есть француженка, есть черногорец, есть наш архиепископ Паоло Пецци — итальянец по рождению, но с российским паспортом. Остальные все россияне, русские.

— Архиепископ тоже платит взносы?

— Во всем мире — да, духовенство платит. Мы, наверное, приняли не совсем верное решение, сказав, что наше духовенство не платит взносов. Это допустимо, но это было неверное решение, его можно изменить и, наверное, со временем придем к этому. Конечно, духовенство тоже должно платить.

— У них хватит денег?

— Католическая церковь в России бедная, и можно делать символические взносы, они не такие огромные, как может показаться.

— Какие суммы обязаны жертвовать рыцари?

— Примерно тысяча рублей в месяц. Кто может — жертвует больше. В Польше, например, годовой взнос 50 евро, его могут себе позволить рядовые люди. Поэтому в Польше порядка 200 человек в Ордене.

— Какую сумму вы ежегодно отправляете на Святую Землю?

— За восемь лет отправили сумму в районе 150 тысяч евро. Насколько я знаю, а занимаюсь такими делами много лет, это единственный проект, с которого пожертвования российских католиков в таком объеме идут куда-то. Повторюсь, поместная Церковь небогатая и здесь недостаточно средств, католиков не так много, а страна огромная, проживание разное. За прошлый год мы отправили 12 тысяч евро, в этом около восьми или девяти, хотя год еще не закончился. Предполагаю, что еще что-то сможем сделать. Смотримся среди других структур достойно.

— Под Святой Землей вы подразумеваете только исторический регион Палестину, государство Израиль?

— Святая Земля — это не только Израиль. Орден более широко смотрит — это Сирия, Иордания, часть Турции, а можно и более широко говорить — о местах, где ступала нога Святого Семейства.

— Как вы готовите людей к принятию рыцарства?

— Подготовка обычно идет около года, это минимальный срок. Еще многое зависит от интенсивности занятий.

— Что это за занятия, кто их проводит?

— Проводить их может любой рыцарь. В России из-за наших особенностей этим приходится заниматься мне. Само время, когда смотрим на кандидата, знакомимся с ним — это и есть время проверки.

— То есть кому-то отказываете?

— Были случаи, когда наблюдали человека год, занимались с ним какими-то делами, готовили паломничество на Святую Землю, но поняли, что он пока не готов, сказали ему: «Для вас это пока невозможно». Хотя мало кто в России может присоединиться к Ордену: это верующие католики старше 25 лет, холостые или венчанные в церкви, и обязанностью являются пожертвования — защита христиан на Святой Земле, в первую очередь это поддержка школ, больниц, тех или иных христианских общин.

— В чем заключается поддержка общин?

— На Святой Земле существуют католические общины, небогатые, они живут в не очень дружелюбном окружении и по многим мировым законам подпадают под понятие беженцев, и многие страны пока открыто принимают таких переселенцев, которых нельзя назвать экономическими. Многие думают, что если окружение мусульманское, то переезжают из-за этого. Нет, не поэтому. Там очень много факторов. Христиане и мусульмане жили там всегда, просто изменились стандарты жизни и сегодня они могут просто не иметь работы. От этого они и переезжают. В том и поддержка, чтобы они не уезжали. Например, Орден купил (в том числе на наши пожертвования) сыроварню для такой общины, и вот они стали готовить сыр, продавать в Иорданию, появились заработок и надежды, в итоге община сохранилась.

— Вы навещаете такие общины?

— Да, мы не просто посещаем святые места, хотя это безусловная часть любого паломничества. Иногда мы на Святой Земле проводим инвеституры. Не исключено, что и наша магистерская делегатура к этому придет, мы стремимся к проведению инвеституры на Святой Земле. Члены Ордена обязаны в течение пяти лет после инвеституры посетить с паломничеством Святую Землю, некоторые из нас делают это ежегодно.

— А если не посетит — исключат из рыцарей?

— С исключением не так все просто. Нужно смотреть на обстоятельства; скажем, если вы потеряли работу и поэтому не платите взносов, или заболели — вас не исключат. Если же вы потеряли связь с Орденом, не участвуете в мероприятиях и не проявляете интереса — могут исключить, вполне возможно так потерять свое рыцарское достоинство. (В официальном обещании кандидатов в рыцари сказано, что они осведомлены об исключении в случае, если их поведение «не будет нравственно или социально безупречным» — прим. авт.)

— Вы сказали о рыцарях, но есть и дамы?

— Да, с XVIII века. В России тоже есть — например моя жена и жена моего друга, который тоже вступил в Орден. Есть еще три дамы. В случае смешанных браков (католик и православная или православный и католичка) должен быть католический брак, то есть они должны быть обвенчаны в католическом храме. Эти жесткие нормы, кстати, тоже сильно ограничивают количество членов. Нужно отвечать каноническим нормам — быть воцерковленным, регулярно участвовать в богослужениях, принимать таинства, и если в браке — он должен быть церковным, также нужна рекомендация двух рыцарей (ее можно заслужить внутри Ордена, своей работой заслужить — помогать в подготовке мероприятий, участвовать в занятиях). Мы не закрытый клуб знакомых, многих рекомендуют священники, и большинство из нас обычные люди, не бизнесмены (в том числе оттого, что бизнесменов-католиков не так много). Есть рыцари и дамы из научной среды, есть пенсионеры, и для них взносы — существенная часть бюджета.

В российской магистерской делегатуре Ордена 21 человек. Среди них московский архиепископ Павел Пецци, генсек конференции католических епископов России и член президентского совета по взаимодействию с религиозными организациями отец Игорь Ковалевский, экс-член Общественной палаты России и бизнесмен (гендиректор ОАО «Синтезпроект» и ООО «ВАНСЭЛС») Ярослав Терновский и его жена, совладелец Мытищинского молочного завода Станислав Мизуло, член геральдического совета при президенте Станислав Думин, директор Института европейской цивилизации Виталий Задворный, органист московского храма св. Людовика Алла Протасова и другие.

Мотивация и привилегии

— Что рыцари и дамы получают взамен, что им дает членство в Ордене?

— Я не ищу ответа на вопрос «зачем человек пришел». Он может прийти с любой потребностью, и неправильно подгонять под какой-то стандарт. Если человек хочет, если он мотивирован, готов и мы видим, что он стремится, — это достаточно для работы с ним.

— А если его мотив — просто иметь еще одну строчку в визитке или орден в коллекции?

— Такое часто бывает, и не только в России, но и на Западе. Неудивительно, что к нам стремятся, ведь это единственный орден в католической церкви, который возглавляет Папа Римский. Монашеские ордена имеют своих руководителей, которые подчиняются Папе, а рыцарский орден Гроба Господня возглавляет Папа. И он назначает великого магистра, который от его имени руководит Орденом. В России почетного значения нет, это в Соединенных Штатах стоит большая очередь на вступление, в некоторых лейтенантствах кандидатский стаж может достигать пяти лет.

— И это почетное значение, оно помогает за пределами страны? При ведении бизнеса — вот как вам рассказали об Ордене друзья-предприниматели?

— Вы ищете дополнительную мотивацию. На самом деле, наверное, каждый из нас ищет такие добавочные мотивы, хотя работа в Ордене — тяжелый труд, как в любой благотворительной организации, не имеющей государственной поддержки.

Безусловно, для меня при встречах с коллегами за рубежом важно, что я католик, и я из России, и я такой же, как они. В некотором роде я для них представитель России и католической церкви в России, а одновременно вроде посла Ордена в России и посла России в Ордене.

Но и в Ордене очень разные люди. Он объединяет всю европейскую аристократию с XI века, в него входят католические короли — испанские и бельгийские, но кого это интересует в России? Какую пользу принесет? Я не против, чтобы люди имели свой мотив — прикоснуться к этой традиции, иметь особый статус или войти в этот круг избранных. Дополнительных мотивов может быть сколько угодно, и это неважно, если вы не теряете нити и держите данное вами слово служения христианам Святой Земли. Для меня культурная составляющая была самой важной. Насколько мне было выгодно общаться с другим членом Ордена, швейцарским банкиром? Я не занимаюсь финансовыми операциями.

— Возможно, для кого-то это имеет смысл.

— Конечно. Но это не так работает, как кажется. На одном мероприятии в Ордене я познакомился с судьей Верховного суда Австралии, но что мне это дает? Если же кто-то извлекает из таких знакомств пользу для своего бизнеса — это хорошо. Но я с таким не сталкивался. Конечно, рыцарям Святого Гроба в Средние века давались большие привилегии…

— Но они не сохранились.

— Их никто не отменял.

— Но кто будет ими пользоваться в XXI веке — право назначать нотариуса, освобождение от воинской службы, право перерубить веревку повешенного и повелеть похоронить его…

— Да, а еще освобождение замка от постоя воинства, возможность не платить налогов при производстве пива, признавать внебрачных детей. Внебрачные дети бывают и сейчас, так что какая-то часть актуальна и поныне.

— Есть новые привилегии?

— Она у нас одна, и она была всегда — привилегия служения. Ты служишь христианам Святой Земли, защищаешь Церковь и совершенствуешь веру — это наши основные задачи. Есть в жизни каждого человека и смерть — можно быть погребенным в рыцарском облачении, в знаках рыцарского достоинства, и провожать тебя будут рыцари. Мы все к этому придем, пока наука не дала ответа на вопрос «можем ли мы не умирать». На самом деле, думаю, что можем.

— И это не противоречит христианской вере?

— Нет, конечно: «не все мы умрем, но все мы изменимся», говорится в Писании. Мы знаем из Ветхого Завета пример Илии, которого при жизни забрали на небо — он миновал смерть, как и Богородица. Мы все верим, что смерть не навсегда, что мы воскреснем.

Орден и РПЦ

— У вас каждые два-три года плюс пять человек.

— Ситуация намного хуже. Внутри нашей небольшой католической общины очень малое развитие. Вторая инвеститура — три человека, третья — два человека, сейчас еще семь человек. Очень мало растем, не можем выйти за пределы Москвы. С Петербургом идет диалог, но кандидатов нет. В Новосибирске могли бы найти, там крупная община, но руки не дотягиваются. Мы не будем большими. Мы маленькие и незаметные, наша деятельность может вызывать только теплые чувства у православных. Есть у католической церкви в России благотворительные проекты внутри страны — Caritas, сестры матери Терезы, — но больших проектов нет, потому что не так много средств. Экуменически мы хороший проект и могли бы сыграть свою роль в сближении католиков и православных.

— Дату этой инвеституры специально подобрали ближе к Пасхе по юлианскому календарю?

— Это совпадение. Сопоставили график кардинала и график архиепископа, и дата совершенно неудачная — не можем организовать посещение монастырей или участие в ночной патриаршей службе, потому что великий магистр улетает утром, а возраст у него преклонный. Вообще раньше великий магистр не приезжал на инвеституры, и нынешний не везде ездит. В первую нашу встречу он мне сказал: «Да, я был в России. Ужасное место, больше не хочу». Но вот уже в третий раз приезжает.

— Вы не берете в свои ряды православных?

— Мы берем в свои ряды верующих католиков, которые хорошо знают Священное Писание и катехизис, углубляются в веру, познают ее. Хотя я думаю, что мы доживем до того момента, когда это станет возможным. Но это вопрос компетенций не магистра, а папы и патриарха — о сближении Церквей. Это будет очень хорошо, в том числе для христиан Святой Земли. Знаете, это удивительно, но очень много поступает просьб о вступлении от православных, но от людей невоцерковленных, только называющих себя православными.

— Для чего им вступать в Орден? Ради статуса?

— Я думаю, это интерес к традиции, которой мы никогда не имели. Вы знаете, ведь это было и моей мотивацией. Сама по себе традиция рыцарства возникла из многих воинских традиций древнего мира. Например, утрата орла (знамени) римского легиона означала расформирование легиона — это есть и в нашей армии.

Что для нас рыцарь? Человек, стоящий на коленях, которого прикосновением меча посвящают в рыцари во имя Отца, и Сына, и Святого Духа, затем он защищает вдов, сирот, оберегает честь женщин. Такое представление есть у всех, но традиции такой не было. Можно говорить о графе Шереметеве, но где граф Шереметев и где народ? Большинству людей это было недоступно. Мы никогда не видели этой церемонии, а теперь можем пойти в Москве в католический храм и наблюдать церемонию, которая ритуально близка тому, что было тысячу лет назад на Святой Земле.

Вообще, до восстановления структур российской католической церкви в 1990-х мы могли принимать таинства в православной церкви, и утрата этого — безусловно, на мой взгляд, самая большая потеря для верующих, не до конца осознанная. Надеюсь, что сближение будет продолжаться, ведь у нас 99,9999% общего. Я невероятно люблю православную церковь, сердце радуется видеть златоглавую Москву и возрождение Церкви.

— При этом вы остаетесь католиком.

— Я [как католик] — последствие того коммунистического правления, ведь христианство было полностью уничтожено в Советской России. Так получилось, что в 16 лет я пришел в католический храм и стал католиком латинского обряда. Я сдавал кровь на ДНК и отвечаю большинству представлений о русском человеке, среди моих предков есть известные православные протоиереи, один из них написал труд о Святой Земле, также был первый защитивший диссертацию в МГУ (по богословию), и я не чувствую, что в культурном аспекте РПЦ другая.

Крестоносцы в российской политике

— Продолжая вопрос о спонсорстве религиозных общин. Что вы скажете о ситуации в России?

— Я считаю очень правильным, что государственные деньги идут на восстановление объектов, РПЦ — исторически самая крупная конфессия в России. Пострадали от безбожного правительства коммунистов все — католики, протестанты, иудеи, — но РПЦ из-за масштаба пострадала больше всех, поэтому, на мой взгляд, совершенно нормальна такая помощь. Другой вопрос, что конституционный строй изменился, должен быть диалог с гражданами. Я родился в России и православный по восприятию мира, во мне очень много от православной культуры, хотя советскую культуру нельзя назвать христианской. И у многих людей так. Поэтому неудивительно, что риторика Владимира Владимировича [Путина] в консервативных европейских кругах воспринимается хорошо. У меня много контактов по миру, и многие говорят о нем хорошо.

— В контексте ситуации на Святой Земле?

— В Сирии совершенно разумная политика России, с точки зрения положения христиан на Святой Земле, столкнулась с нерациональной политикой западных держав. Мы в ходе этой катастрофы утратили множество культурных ценностей, [появилось] множество беженцев. Сам я не сторонник того, что Россия там делает, я считаю, что мы не смогли своими действиями предотвратить катастрофу. Не играем отрицательной роли, но и спасти не смогли, пиара больше. Было бы лучше, чтобы нас там не было? Может быть, было бы лучше. Россия — бедная страна, на что мы можем влиять? У нас очень бедное население, очень слабая экономика, тяжелое наследие, смотреть горько на положение пожилых и детей.

— Путин для России — благо?

— Я работал в 2000 году в одной из структур штаба Путина, был его доверенным лицом. С его избранием многие связывали очень большие надежды, за него проголосовало значительное число россиян (51,95% — прим. авт.). И многие думают, что как только он уйдет, все будет хорошо.

— Есть и противоположные взгляды: «Есть Путин — есть Россия, нет Путина — нет России», — говорил Вячеслав Володин.

— Я думаю, что развалится не оттого, что он уйдет, а оттого, что происходит. Не в его фигуре дело. Любой думающий человек понимает, что ответ на вопрос «что будет происходить в России» лежит в сфере образования. Безусловно, наше образование, которое вышло из советского и подвержено постоянным изменениям, не отвечает современным требованиям и не способствует формированию общества, которое могло бы создать эффективное государство. Вот причина — общество, поэтому ответственность не только на элите, и не в одной персоне, не настолько все просто. Но политикой у нас сейчас тяжело заниматься, поэтому я с 2011 года занимаюсь делами Ордена. Этот пост я занимаю уже восемь лет.

— Есть ограничения по срокам?

— У магистерского делегата нет, а у лейтенанта — два срока по четыре года.

— И то, и другое — почти как у президента. В России есть свобода совести?

— Хорошо ли, что преследуют меньшинства и какие-то религиозные группы, еще кого-то? Конечно, нехорошо. Разнообразие украшает наш мир. Это и в политике так же — чем меньше партий, тем меньше разнообразия взглядов и тем меньше взглядов людей представлено во власти. Посмотрите на выборы в Подмосковье — это же катастрофа государственных масштабов. Этот отказ людей голосовать — следствие того, что они не видят своих представителей.

— Вы восемь лет работали в профкоме администрации президента — сейчас имеете к ней отношение?

— Работал. И партийными проектами занимался, и в профкоме администрации президента. Сначала советником, потом руководил комиссией. Но к Ордену это не имеет отношения. Я находился в постоянном контакте с государственными структурами, церковными тоже.

— Это важно?

— Не могу сказать, что для Ордена важно. Для любого проекта важно быть прозрачными, открытыми. Нам это в работе не мешает, не было никаких проблем, и с первого раза зарегистрировали нашу общину как религиозную организацию. Теоретически можно и без регистрации, но у нас законодательство такое, что проще ее иметь. Это не так сложно, но для нас это еще один шаг к развитию нашей магистерской делегатуры, еще один шаг на пути к лейтенантству. Вот и помогает опыт, который позволяет тебе потом руководить проектами — не связями, а способностями.

— Но связи же помогают.

— Нет, конечно, никоим образом. Католики — не проблемная Церковь, мы небольшая религиозная община. Поскольку я еще руковожу движением «Католическое наследие», оно имело больше контактов, мы даже получали гранты от государства на целевые проекты.

— Чем занимается «Католическое наследие»?

— Защитой прав католиков в России. Мы помогаем Церкви как юристы, сопровождаем и участвуем, это чисто юридическая помощь.

Проблемы на Святой Земле

— Вы сталкивались с противодействием?

— Со скепсисом. Он есть и внутри католической Церкви — ну какие крестоносцы, о чем речь? Полностью переосмыслено отношение ко многим фундаментальным вопросам, ответом на которые стали крестовые походы. Экономисты и историки объясняют по-разному, а мы сосредоточены на духовной части. Понимаем, как сложно было совершить путешествие на Святую Землю, место рождения нашей веры, равно важное для всех христиан (католиков, православных, протестантов).

— Орден защищает христиан только в Египте, Иордании, Израиле, Турции?

— Многие наши рыцари спрашивают, могут ли заниматься благотворительностью не только там, но и внутри России. Конечно, в частном порядке могут! Но надо помнить о присяге защищать христиан Святой Земли. Положение христиан на Святой Земле очень незавидное, и об этом многие говорят, в том числе иерархи РПЦ. У нас очень много проблем с Израилем, его политикой. Многие ошибочно считают, что с мусульманами проблемы, у нас вообще мало информации о том, что происходит в Израиле и Палестине, односторонняя подача. Я очень люблю Израиль, это уникальный пример построения такого сильного, мощного государства за такой короткий срок, можно им любоваться, но у них же тоже есть своя политика, и нам с ней зачастую очень сложно. Орден политикой не занимается, мы не поддерживаем ни тех, ни тех, но сталкиваемся с разными ситуациями.

— Какие трудности вы имеете в виду?

— Например, много церковных земель уходит из власти христиан — Израиль выкупает или богатые люди, в итоге идет утрата христианами Святой Земли. Поэтому то, что мы делаем, что делают РПЦ, Императорское православное палестинское общество (ИППО) и меценаты, другие католические миссии — это реальная помощь, но мы не меняем ситуацию, она ухудшается. Наша работа, наша помощь имеет удачные примеры, но в основном она не успешна.

— Значит, есть сотрудничество Ордена с ИППО?

— Прямого нет, но во многом мы делаем одно дело. Есть православные проекты, которые поддерживает Орден. Императорское православное палестинское общество — из другой традиции, из другой конструкции Церкви, хотя, безусловно, Сергей Степашин близок к РПЦ, но это не их историческая структура. Можно сказать, есть совместные проекты — если православная церковь что-то делает на Святой Земле и получает часть средств от Ордена. У российских членов Ордена пока нет такого сотрудничества с ИППО, только контакты и взаимодействие. Мы знаем друг друга и общаемся, но пока не делаем совместных проектов, хотя в прошлый визит магистра мы встречались с Сергеем Степашиным.

Отмирание традиций

— С другими рыцарскими орденами общаетесь?

— После распада Советского Союза в России появилось порядка 20 «Мальтийских орденов». И я постоянно встречаюсь с представителями этих «Мальтийских орденов», причем некоторые приносят мне действительно от Мальтийского ордена некие бумаги. Это абсолютно православные люди — так они себя называют, но они не имеют никакого отношения к настоящему Мальтийскому ордену. Мы их воспринимаем как недобросовестно использующих эту традицию, символику и историю, и не можем официально взаимодействовать с фейковыми орденами, но в частном порядке разрешено лично общаться. Раз люди выдумывают это себе, значит, для чего-то им это нужно. А мы приводим подлинную традицию — Орден, возглавляемый Папой, главой теократического государства, который может даровать в том числе дворянство. Вообще при Папе Франциске это сходит на нет — он социалист, для него ритуальная часть не имеет такого значения, он не любит награждать священников и считает, что некоторые вещи не важны.

— Может так быть, что со временем традиция одеяний умрет, а с ней и Орден в нынешнем виде — все будут ходить в обычных костюмах?

— Мы не знаем. Я думаю, что-то будет меняться, вот и Конституция Ордена будет изменена. Не думаю, что будет отказ от беретов, плащей, посвящения — вряд ли что будет что-то радикально меняться.

— Будете бороться?

— Стоит бороться за сохранение традиций. Я считаю важным хранить традиции, но увлекаться и уходить в сторону не нужно, нельзя забывать свои прямые обязанности — служение христианам Святой Земли. У нас никто не стал рисовать себе гербы, хотя теоретически имеем право украсить родовой герб или создать свой герб. Это утраченная традиция, но я не возражаю против создания рыцарями своих гербов, и если раньше нужно было подавать образец герба в Орден, то сейчас такое требование умерло. Фактически сейчас на 99% Орден — это благотворительные задачи и на 1% — традиции.

— То есть, по сути, это благотворительный фонд с давней историей?

— Нет, неправильно будет называть благотворительным фондом. Это рыцарский орден. В XXI веке христиане уже не воюют, это отвергается Церковью. Оружие рыцаря — его пример: будь достойным человеком, делай добро, укрепляй веру, помогай, в том числе взносами, христианам Святой Земли, которым сейчас тяжело. И другим нуждающимся тоже.

Поэтому наш маленький культурный проект, обогащение Москвы и России новой традицией, принесет пользу и не может повредить. В том числе диалогу с православными — потому что мы в России ничего не делаем, мы существуем только внутри католической общины и расти нам особо некуда. Это угрожает духовным скрепам православия? Да нисколько. В первую очередь потому что наша деятельность обращена на Святую Землю, где мы и любая православная церковь думаем одинаково — вызовы общие.

Текст: Иван Слободенюк