Из цикла «Покидая Украину»
Странное чувство испытываешь, перечитывая у Хантингтона[1] это умозаключение: «В то время как статистический подход на первый план выдвигает возможность российско-украинской войны, цивилизационный подход снижает ее до минимума и подчеркивает возможность раскола Украины. Учитывая культурный фактор, можно предположить, что при этом разделении будет больше насилия, чем при распаде Чехословакии, но оно будет куда менее кровавым, чем развал Югославии» — политическое прогнозирование здесь опровергает политическое моделирование, а жизнь решает все с точностью до наоборот.
Мысля, как Мерфи («все плохое, что может случиться, случится»), нельзя ни понять, ни объяснить, почему четыре президента Украины не предвидят возможность российско-украинской войны, делая все, чтобы война была развязана и проиграна, причем четвертый финансирует сепаратистов? Почему политическая бездарность, граничащая со скудоумием, замешанная на клановых интересах и коррупции, должна иметь для пятидесятимиллионной страны, столько значащей для Европы, судьбоносное значение? Миршаймер [2], на которого ссылается Хантингтон, в 1993 году утверждал, что Украина и Германия должны сохранить статус ядерных держав, гарантирующий безопасность Европе. Днями США вновь потребовали от Украины подтвердить безъядерный статус, о чем в украинской прессе вспоминают так: «10 января 1994 года Украина отказалась от ядерного оружия. Это событие было ожидаемым. Великие державы договорились, что весь ядерный арсенал бывшего СССР перейдет под контроль России. Украина некоторое время уходила от ответа на вопрос, будет ли отдавать она свои ракеты, чем вызвала раздражение не только у России, но и у США. С обеих сторон оказывалось жесткое давление и, в конце концов, Кравчук подписал отказ. Страна, имевшая третий в мире после США и России ядерный потенциал, добровольно отдала россиянам боеголовки и крылатые ракеты, взорвала пусковые шахты, а 43 стратегических супербомбардировщика Ту-160 и Ту-95МС пошли на металлолом». По версии военных обозревателей Украина обладала 176 межконтинентальными баллистическими ракетами, 46 тяжелыми бомбардировщиками и 222 носителями стратегического ядерного оружия.
Нужно ли было разоружать Украину под российские гарантии и не слушать Миршаймера в самих США? Нужно ли слушать Миршаймера теперь (Крым потерян, действует право силы, санкциями ничего от России не добиться, во всем виноваты США с их либеральными авантюрами, спровоцировавшими Путина[3])? Миршаймер бесспорно прав в следующем: «Россия – слабеющая держава, и со временем она будет еще больше ослабевать. Более того, даже если бы Россия была усиливающейся державой, то и в этом случае не имело бы смысла принимать Украину в НАТО по одной простой причине: США и их европейские союзники не считают Украину частью своих стратегических интересов или приоритетов, что ясно видно из их нежелания помогать этой стране военной силой. Поэтому было бы верхом глупости сотворить нового члена альянса, которого другие члены блока не намерены защищать».
В который раз перечитываю этот жалкий лепет оправданья: «Главная проблема — нам так и не дали четких гарантий безопасности. «Будапештский меморандум» на саммите ОБСЕ 1994 года о гарантиях безопасности Украине со стороны «ядерного клуба» оказался пустой бумажкой, механизм их обеспечения так и не разработали. Леонид Кучма потом вспоминал: «на этом саммите тогдашний президент Франции Франсуа Миттеран сказал: «Сынок, не верь этому документу, тебя обманут». Еще одна эпитафия самому себе[4].
Это напоминает полемику с призраками.
Цитируя Миршаймера, Хантингтон допускает, что Украина и Россия развяжут «соперничество по вопросам безопасности», имея «одну общую протяженную и незащищенную границу»; при этом, Миршаймер, по словам Хантингтона, полностью игнорирует полицивилизационный подход делающий акцент на весьма тесных культурных и исторических связях между Россией и Украиной, а также на совместном проживании русских и украинцев в обеих странах» в соответствии со своей «реалистичной» политикой государств. Не знаешь, чему поражаться больше — цене российских гарантий, культурных и исторических связей, незащищенности границы с Россией (сухопутной, наидлиннейшей в Европе — 1974,04 км) и символическому жесту США, закупивших колючую проволоку для ее укрепления (на 435,000 долларов, которые любой из трехсот миллионеров в Верховной Раде обязан был выложить из собственного кармана), развалу и разграблению армии в насквозь коррумпированной стране, преданной собственными министрами и генералами, или непониманию значения политических событий, способных разбудить и мертвого?
В целом нельзя не соглашаться с теорией Хантингтона о цивилизационной «линии разлома», разделяющей Украину на православную восточную и униатскую западную части, как не понимать и то, что перечисленные им в трех путях развития отношений Украины с Россией (конфликт, хотя и маловероятный с Россией, раскол Украины по линии разлома на две части, восточная из которой войдёт в состав России, и третий, наиболее вероятный — Украина останется единой, расколотой, независимой и, в целом, будет тесно сотрудничать с Россией) причины раскола Украины не только не исчерпаны, но усугубились за годы независимости до такой степени, что под вопросом оказались целостность и выживание страны.
Сепаратистские тенденции обнаруживают себя в 1992 году, когда Крымский парламент голосует за независимость от Крыма, в январе 1994 года избирается президент, некто Мешков, с фантастической пророссийской программой: обещает крымчанам возврат в рублевую зону, пенсии в российских рублях, только что не раздает российские паспорта, как позже сделают в Абхазии, устанавливает московское время, пытается переподчинить себе силовиков. К счастью для Украины Путин только что назначен первым заместителем председателя правительства Санкт-Петербурга и занят своими махинациями, а Мешков вверяется Кучме. Из этого ничего не следует. Ибо дважды прав оказывается Збигнев Бжезинский, объясняющий тогда же, в 1994 году («Вне контроля»), что: 1. В случае восстановления империи Россия прибегнет к «оборонительной стратегии», в частности, закрепления своего военного присутствия в Крыму. 2. «Если социально-экономические трудности на Украине, недавно обретшей независимость, обострятся, то многочисленное русское меньшинство, составляющее около 10 млн человек из 52-миллионного населения Украины и сконцентрированное в ключевых промышленных районах, таких, как Харьков и Донбасс, может начать открыто выражать свое недовольство. В таком случае у Кремля появится соблазн оказать давление на Украину, сначала с тем, чтобы добиться специального статуса для этого меньшинства, а затем использовать его недовольство в качестве рычага — давления для дестабилизации украинской государственности, что чревато серьезным столкновением».
Окончание следует.
[1] «Столкновение цивилизаций». С. Хангтингтон. Русское издание АСТ 1996 г.
[2] Джон Миршаймер - профессор политологии Чикагского университета, основоположник теории «агрессивного реализма» (англ. Offensive Real-ism), утверждающей, что государства редко удовлетворяются уровнем влияния на мировой арене и всегда пытаются получить предпочтение перед другими для достижения полной безопасности. В другой теории «обычного сдерживания» (Conventional Deterrence) утверждал, что уровень безопасности государства зависит от того, насколько оно способно убедить потенциальных противников в своей силе.
[3] «Почему Запад повинен в кризисе на Украине» Джон Миршаймер 3 сентября 2014 г.
[4] Имеется в виду стих «Эпитафия самому себе» Д.Г. Байрона, 1810 г.
