Не только война в наше время стала «гибридной», соглашения о прекращении войны тоже стали «гибридными». Но парадокс в том, что войну невозможно завершить с помощью «гибридных» договоренностей. Нужно настоящее согласие, а его практически невозможно добиться, так как «гибридность» конфликтов не позволяет выработать четкие формулировки компромисса.
После встречи Барака Обамы и Владимира Путина на саммите «большой двадцатки» руководители внешнеполитических ведомств США и России на протяжении целого дня пытались выработать приемлемое соглашение о перемирии. Кажется, выработали. Но реальным результатом этого соглашения стали взаимные обвинения в его нарушении и – что самое важное – обстрел союзниками колонны армии Асада, который тут же был объявлен «ошибочным». Остается только гадать, была ли это на самом деле ошибка или же Соединенные Штаты, стремясь склонить Россию и режим Асада к миру, тоже решили прибегнуть к тактике «гибридной войны».
Но если подумать реалистично – а о чем, собственно, могут договориться Вашингтон и Москва в Сирии, если их цели диаметрально противоположны. Обаме необходимо добиться стабилизации ситуации в этой ближневосточной стране, а эта стабилизация невозможна без отставки Асада и создания некоего коалиционного правительства, которое могло бы не допустить развал Сирии. Даже если бы США действовали совместно с Россией, этой цели было бы сейчас очень непросто достичь – учитывая, сколько сейчас сторон в сирийской драме. Сирийское государство всегда функционировало как жесткая светская диктатура. Сейчас все противоречия между различными общинами и группами населения вышли на поверхность и оказалось, что нет ничего общего у сирийских мусульман, алавитов и христиан, у светских и религиозных сирийцев, у сторонников светской демократии и исламского государства, у сторонников исламского государства и сторонников исламской теократии в ИГИЛовском варианте. Все эти люди ненавидят друг друга даже тогда, когда оказываются по одну сторону баррикад. Среди сторонников Асада больше сплоченности, чем среди противников Асада просто потому, что сторонники хорошо понимают, что будут уничтожены любой группой победителей. Но до войны в правящей верхушке тоже постоянно грызлись между собой.
При этом Путину – и это еще одна большая проблема Америки – нужна не победа Асада. Если бы Путин просто хотел бы победы Асада, с ним, в конце концов, можно было бы договориться. Нет, Путин заинтересован именно в сирийской нестабильности. Эта нестабильность помогает ему оставаться собеседником Обамы – и любого другого американского президента, который не захочет дать жесткий отпор кремлевскому диктатору. Эта нестабильность помогает ему провоцировать миграционный кризис и ослаблять единство Европы. Эта нестабильность делает его важным игроком на Ближнем Востоке, с которым вынуждены считаться и Израиль, и Иран. Если бы войны в Сирии не было бы, Путину нужно было бы ее придумать. Так как можно договориться о мире с человеком, которому нужна «гибридная война»?
Одновременно с перемирием в Сирии Запад пытается добиться перемирия на Донбассе. Приезд в Киев министров иностранных дел Германии и Франции продемонстрировал, что между Западом и Украиной после переговоров на саммите «большой двадцатки» тоже возникло очевидное недопонимание. Западные политики стараются «оживить» Минский переговорный процесс. Украина не против переговоров, но ее руководство решительно выступает против изменений в законодательство, которые могли бы превратить оккупированные Москвой районы Донбасса в автономный регион, в котором сохранялся бы российский контроль. И даже если хотело бы – против этого решительно выступает и большинство украинских парламентариев, и общество.
Но проблема даже не в попытках Запада обменять краткосрочное перемирие на изменения в украинском законодательстве. Дело в том, что Путину на самом деле не нужен ни Донбасс в составе России, ни автономный Донбасс в составе Украины. Если бы он действительно хотел бы фактической аннексии, «замороженного конфликта» или сохранения своего влияния в оккупированных районах, с ним можно было бы договариваться и искать компромиссы. Но Путину, как и в случае с Сирией, нужна нестабильность. Он заинтересован в перманентном конфликте.
Ведь этот перманентный конфликт ослабляет позиции украинской власти, ставит под вопрос будущее Украины как целостного государство, отпугивает потенциальных инвесторов, плодит коррупцию – война это всегда контрабанда и беззаконие. Даже самые что ни на есть автономные районы Донбасса в составе Украины не смогут изменить выбор цивилизационного вектора – тем более в ситуации, когда у Москвы все меньше денег для прокорма разнообразных иждивенцев, а Запад может выступить с программой восстановления Донбасса. А вот постоянная война как раз способствует разочарованию и апатии. Если бы войны на Донбассе не было бы, Путину нужно было бы ее придумать. Так как можно договориться о мире с человеком, которому нужна «гибридная война»?
Средства, которые применяются для обеспечения «гибридного мира», не менее противоречивы, чем средства, которыми обеспечивается «гибридная война». Подробности последних российско-американских соглашений по Сирии не разглашаются – и, очевидно, на это есть вполне серьезные причины. Подробности Минских соглашений по Донбассу хорошо известны, но от этого не становятся понятнее.
Стороны до сих пор не могут договориться даже о том, должны ли пункты соглашений исполняться последовательно или параллельно и постоянно путаются в трактовке этих простых понятий. В результате даже краткосрочное перемирие преподносится как большой успех, хотя первый пункт соглашений предусматривал безоговорочное прекращение боевых действий. Выборы на оккупированных территориях должны были быть сопряжены с выводом иностранных формирований, но Россия до сих пор не признает наличие в регионе ее военнослужащих. В соглашениях указывается, что выборы должны проходить по украинскому законодательству, но представители «народных республик» на переговорах в Минске настаивают на невозможности участия в этих выборах украинских - ! – политических партий и доступа граждан к украинским СМИ. И при всем этом западные дипломаты с серьезным видом говорят о том, что соглашения нужно выполнять – даже не подозревая, как комично они выглядят в этот момент. Но, с другой стороны, а как же еще им добиться мира?
А очень просто. Нужно прекращать «гибридничать». Если действительно нужен мир в Сирии – его можно добиться, устранив режим Асада и уничтожив его армию – так, как это было сделано в Ираке. С Путиным тут разговаривать не о чем. Он не помог Саддаму, когда в дело вмешались американцы – не поможет и Башару. Он его даже не вывезет. Да, в новой Сирии будет очень непросто – нестабильность, конфликты, террор. Но знаете чего в ней не будет? Не будет самолетов, которые бомбят мирное население. И новых мигрантов в Европе тоже не будет. Неужели ради этого не стоит остановить Путина?
Если действительно нужен мир в Украине – нужно не думать об ослаблении санкций против России, а об их усилении. Нужно размышлять, как быстрее довести российскую экономику до «цугундера». Нужно отказываться от энергетических поставок из России, изолировать Путина, изгонять Россию отовсюду, откуда только можно. Нужно четко продемонстрировать, что восстановления нормальных отношений не будет до ухода из Донбасса и – в перспективе – из Крыма. Да, это будет непросто. И, возможно, путинский режим быстро не рухнет. Но зато можно быть уверенным, что он больше никуда не полезет.
Но самое главное, это не то, что нужно делать, а то, чего делать нельзя. Нельзя отвечать на гибридность гибридностью. В этом случае наперсточник всегда выигрывает.
