50 лет назад Советский Союз разорвал дипломатические отношения с Государством Израиль. Для страны «победившего социализма» это был крайне нестандартный шаг, за послевоенные десятилетия Москва прибегала к нему крайне редко. Даже с Албанией, которая демонстративно покинула социалистический лагерь, выгнала из своих портов советский флот и отказалась участвовать в Организации Варшавского Договора, дипломатические отношения официально не разрывались, хотя посольства в Москве и Тиране не функционировали вплоть до краха сталинистского режима в Албании. Ещё одной страной, с которой Советский Союз разорвал дипломатические отношения, была Республика Чили - шесть лет спустя после Шестидневной войны. Однако в Чили был военный переворот, жертвой которого стал левый президент Сальвадор Альенде. На момент своего свержения Альенде запутался в собственных экономических авантюрах, благодаря чему в руководстве страны усилились позиции чилийских коммунистов, плотно сотрудничавших с международным отделом ЦК КПСС и советскими спецслужбами. В Москве могли считать - хотя и ошибочно - что Чили может стать второй Кубой Латинской Америки. А тут - такое разочарование: Альенде убит, генеральный секретарь Компартии Чили Луис Корвалан арестован, лидеры левых партий в эмиграции... Настоящая катастрофа кремлевских планов.
А что такого особенного произошло на Ближнем Востоке? Израиль и до этого «схлестывался» с арабскими режимами - и в 1948 году, и в 1956-м. И неизменно выходил победителем. Почему же именно эта победа привела к долговременному разрыву дипломатических отношений между СССР и еврейским государством?
1948 год вообще не воспринимался в СССР как собственное поражение - тогда Израиль был скорее союзником, а арабские страны – «империалистическими агентами». К 1956 году советская внешняя политика уже сделала резкий крен в сторону арабских стран, а внутренняя - в сторону государственного антисемитизма. Но Израиль тогда воспринимался Москвой скорее как один из участников «империалистического альянса», главными игроками Суэцкого кризиса считались Великобритания и Франция. Поэтому охлаждение официальных советско-израильских отношений было недолгим.
А вот 1967 год, Шестидневная война - это была уже безоговорочная победа Израиля. Именно Израиля и никого другого. И победа не просто над арабскими режимами, которые были союзниками и клиентами Кремля, а над самим Советским Союзом. СССР нашпиговал армии арабских диктаторов современным оружием, он направил на Ближний Восток своих советников, которые не только «советовали» тем, кто хотел повторить Холокост и «сбросить евреев в море», но и непосредственно участвовали в военных действиях. На вооружение и поддержку отвратительных диктатур тратились миллионы долларов - а в результате все рухнуло в шесть дней. Было от чего беситься.
Я именно так назову реакцию советских руководителей и большой части граждан - бешенство, неуемное, неукротимое, близкое к помешательству бешенство. И оно было связано не просто с победой Израиля. Оно было связано с крахом главного стереотипа даже не советской, а российской имперской жизни - презрения к евреям, представления о них, как о трусах, «воюющих в Ташкенте». Евреи, впрочем, опровергали этот стереотип и в самом Советском Союзе. Первым дважды Героем Советского Союза стал знаменитый лётчик Яков Смушкевич, вскоре расстрелянный Сталиным. Десятки евреев стали Героями Советского Союза на полях сражений Второй мировой войны. Евреи были и среди Георгиевских кавалеров Первой мировой войны, и среди кавалеров всех степеней ордена Славы Второй мировой войны. Черносотенная имперская власть, поражённая подвигом евреев-солдат, даже разрешила им жить вне черты оседлости после русско-японских войн. Но антисемитское общество предпочитало всего этого не замечать - в конце концов, происходило это все в Российской, а затем Советской Армии и хитрый Янкель, конечно же, приписал себе подвиг смелого Ивана.
Так вот во время Шестидневной войны никакого Ивана уже не было. Вернее, он мог быть. Он мог быть за штурвалом того самолета, который Янкель отправил в пески Синая. И от понимания этого факта бешенство становилось еще больше. Оно застилало глаза. Государственный антисемитизм окончательно встретился с народным антисемитизмом именно в 1967 году, окреп, стал указанием к действию. Отныне еврейское происхождение стало самым настоящим клеймом, от которого можно было избавиться только за границей государства «интернационалистов».
Но этот «объединенный» антисемитизм в 1967 году встретился еще с кое-чем. Он встретился с еврейской гордостью. Именно после победы Израиля в Шестидневной войне евреи Советского Союза поняли, что они - народ и что у них есть страна победителей. Даже Израиль, который в 1967 году становился Ильей, уже не боялся своих гонителей и знал, что у него есть государство, способное защитить если не его самого, то его детей и внуков - в следующем году в Иерусалиме. Больше никогда и ни у кого - кроме самых отвратительных коллаборационистов - не будет никаких сомнений. «Голос Израиля» будет звучать в квартирах членов партии с 50-летним стажем и совсем молодых людей, которые будут мечтать о форме ЦАХАЛа - и в конце концов, черт возьми, наденут эту форму!
А теперь перенесёмся из освобождённого Иерусалима в советский Киев. В 1952 году здесь начнут масштабную реконструкцию Галицкой площади. В ходе этой реконструкции будет снесён знаменитый вещевой рынок, который в народе назывался Еврейским базаром, Евбазом, а сама площадь будет переименована в площадь Победы. В 1967 году самый популярный киевский анекдот - о «предусмотрительности» евреев, которые успели переименовать «свой» базар в площадь Победы - совсем не той победы, которую имели в виду власти.
Сегодня площадь Победы - это уже площа Перемоги. И многие жители Киева, когда произносят это название, думают не только о победе во Второй мировой войне, но и о победе их современников над тем же самым врагом, который в 1967 году был побеждён Израилем. Над Кремлем.
Российское отношение к украинцам ничем не отличается от российского отношения к евреям. Это презрение к «оборотистым» соседям. Еврей - торгаш и хитрец, но никакой не воин. Украинец может даже служить в армии, но он там старшина, его интересует имущество, подвига ему не совершить. Конечно, и украинцы могут рассказать о своей воинской доблести - но в российском массовом сознании эти истории не задерживаются. Да и потом все эти подвиги - они «внутри» российского государственного проекта, они не считаются. Многолетнее послевоенное противостояние войск НКВД с Украинской повстанческой армией - борьба с бандитизмом, с военными преступниками, с нацистскими пособниками, что угодно, только не героизм. Именно это имел в виду Путин, когда в своём знаменитом «посткрымском» интервью, уже работая над нападением на Украину, уверял журналистов, что ни один украинец никогда не выстрелит в российского солдата. Потому что «брат»? Или потому что трус?
Стихийное формирование украинских добровольческих батальонов, возрождение Украинской армии, обращение украинцев к своей подлинной - а не навязанной колонизаторами - исторической памяти - все это стало для Кремля самым настоящим холодным душем, в котором у Путина уже не было долгожданного партнера. Оставалось только беситься, беситься до падучей, до кровавых мальчиков в старческих глазах - все как в 1967 году!
История всегда повторяется, когда презираешь и ненавидишь тех, кто рядом, и не считаешь их людьми.
