После недавних взрывов в Нью-Йорке и Нью-Джерси Федеральное бюро расследования подвергается критике за то, что оно не сумело предотвратить атаки целого ряда доморощенных террористов, которые в прошлом попали к нему на заметку. Я уже писал об этом, сейчас продолжу.
Последним из этих мерзавцев был 28-летний Ахмед Хан Рахами, привезенный в США мальчишкой из Афганистана. В 2014 году сосед семьи Рахами в Нью-Джерси сообщил в полицию, что слышал, как отец Ахмеда, Мохаммад Рахами, в ходе семейной ссоры назвал того «террористом» и заявил, что его дружки за границей, похоже, пытаются изготовить взрывчатку.
Полиция передала эту информацию объединенной спецгруппе по борьбе с терроризмом, которая возглавляется ФБР и базируется в г. Ньюарке, в Нью-Джерси. Та завела на Ахмеда Рахами наблюдательное дело, которое называется на языке ФБР assessment, носит поверхностный характер и обычно длится считанные недели.
ФБР, по его словам, сверилось со служебными базами данных и со смежными ведомствами, опросило тайных осведомителей, знакомых Ахмеда и его отца, который не подтвердил, что считает его террористом, а сказал лишь, что сын связался с дурной компанией.
Самого Ахмеда ФБР не допрашивало, возможно, потому что он сидел в тот момент в КПЗ за то, что ударил брата ножом в ногу. Большое жюри присяжных отказалось привлечь его к суду, и он просидел всего три месяца.
ФБР не обнаружило у объекта связей с террористическими организациями и преступных намерений и закрыло наблюдательное дело, которое не было сопряжено с прослушкой.
«Оно велось, насколько позволяли рамки закона, система и служебные руководства», - заявил сейчас в комитете палаты представителей по внутренней безопасности Джон Миллер, заместитель комиссара нью-йоркской полиции по борьбе с терроризмом и разведке.
«Бытует превратное представление о том, что мы способны установить за кем-то слежку и продолжать ее бесконечно», - добавил Миллер, работавший в прошлом журналистом и бравший интервью у Усамы бен Ладена.
На минувшей неделе в вашингтонском Институте ближневосточной политики выступал замдиректора ФБР Майк Стайнбак, который заметил: «Я не могу просто так заняться каким-то человеком, потому что мне подсказывает это следственный инстинкт, или у меня убеждение, что он опасен. Увы, мы живем в другой реальности... Американская общественность неоднократно показывала, что она не желает, чтобы мы разрабатывали кого угодно столько, сколько мы хотим».
Стайнбак также сказал, что американцы не отдают себе отчета в том, какое количество информации обрушивается на его ведомство, в том числе десятки тысяч исходных рапортов и 60 тысяч сигналов в год.
Рахами в прошлом привлек внимание не только ФБР. Мимо внимания властей не прошло то, что в последние годы он повадился летать в Афганистан и в Пакистан, где провел немало времени в г. Кветте, которую западные спецслужбы считают джихадским гнездом.
По возвращении в США в 2014 году его допросили в аэропорту пограничники. Сведения о его поездке и запись допроса были отправлены в разведцентр погранслужбы, который занимается выявлением пассажиров, входящих в группы риска. Центр известил в дежурном порядке правоохранительные органы и разведслужбы.
Хотя поездки в Афганистан и Пакистан могут насторожить американские спецслужбы, они законом не запрещены и сами по себе редко служат основанием для открытия даже элементарного наблюдательного дела.
Рахами замыкает длинный список исламистов, которые одно время разрабатывались ФБР, но потом выпали из его поля зрения.
Среди них Тамерлан Царнаев, о радикализации которого в 2011 году сообщила американским коллегам ФСБ. ФБР провело первоначальное расследование, допросило членов семьи Царнаевых и запросило дополнительную информацию у России. Не получив ответа, оно закрыло дело.
Впоследствии Тамерлан и его младший брат Джохар взорвали две бомбы на финише бостонского марафона, убив трех человек и изувечив полтора десятка.
Неспособность ФБР вовремя выявить потенциальных террористов впервые серьезно привлекла общественное внимание в июне этого года, когда флоридец Омар Матин открыл огонь в гей-клубе «Пульс» в Орландо, убил 49 и ранил 53 человек.
Как выяснилось, еще в мае 2013 года ФБР узнало от сослуживцев Матина, что он говорил им, будто он родственник бен Ладена, член «Хезболлы», имел общих знакомых с братьями Царнаевыми и хочет стать мучеником. ФБР подослало к нему тайных осведомителей, допросило его самого и разрабатывало его в течение шести месяцев, то есть максимального срока наблюдательных дел. В его случае срок был продлен еще на четыре месяца, но ФБР так и не нашло доказательств того, что Матин замышляет теракт или связан с иностранной террористической группировкой, и оставило его в покое.
Но ненадолго. Два месяца спустя, в июле 2014 года, имя Матина всплыло в ходе другого расследования. Его снова допросили, но снова не нашли причин заниматься им дальше.
Обсуждая дело Матина после побоища в «Пульсе», директор ЦРУ Джеймс Коуми, в частности, заметил: «Мы собираемся придирчиво рассмотреть свою собственную работу, чтобы решить, не надо ли нам было сделать что-то по-другому. Честно сказать, я так не думаю».
ФБР не разрешается проводить бессрочных расследований без веских на то оснований. Поездки в Афганистан или Пакистан или выражение восхищения бен Ладеном или «Исламским государством» могут поместить человека на экран радара ФБР, но не являются нарушением закона.
ФБР не может никого арестовать в отсутствие четких доказательств вины и обязано следовать детальным инструкциям, предназначенным для защиты частной жизни и гражданских свобод.
Чтобы не забывать о былых прегрешениях своих коллег, директор ФБР Коуми держит на своем рабочем столе копию санкции, которую тогдашний министр юстиции США Роберт Кеннеди выдал на прослушивание телефонов Мартина Лютера Кинга.
По словам бывшего следователя ФБР Мэнни Гомеса, «у ФБР не хватает ресурсов, как юридических, так и в смысле личного состава и финансирования. Эти люди радикализируются быстрее, чем мы можем их выявить».
Коуми говорит, что в каждый данный момент его сотрудники разрабатывают «более тысячи» объектов
«Мы будем пытаться сделать все, что можем, но мы не сможем предотвратить все», - признает замдиректора ФБР Стайнбак.
Как сообщает Министерство внутренней безопасности США, с 11 сентября 2001 года в стране зафиксировано «166 доморощенных джихадистских заговора», включая попытки вступить в террористические организации за границей и осуществить теракты в США.
Лишь в этом году в США было арестовано 26 человек за преступления, связанные с «Исламским государством», в том числе попытки совершить нападения, финансовая поддержка ИГ и хранение оружия.
Критики ФБР упоминают Элтона Симпсона, одного из двух исламистов, которые планировали в мае прошлого года расстрелять конкурс карикатур на пророка Мохаммеда, проходивший в техасском г. Гарланде. В прошлом Симпсон проходил в Аризоне по делу о терроризме и получил условный срок за ложь федеральному следователю, которая уголовно наказуема в США.
Незадолго до нападения на конкурс он опять попал в поле зрения ФБР в связи с подозрительными постами в соцсетях. Хотя ФБР в тот момент его разрабатывало, оно не имело понятия, что он обзавелся оружием и отправился через всю страну в Техас.
Полисмен, охранявший конкурс, застрелил обоих нападавших перед тем, как они проникли в здание. Нам нужно больше таких полицейских.
Многие считают, что ФБР также стреножила политкорректность, и напоминают о деле майора Нидаля Хасана, который в 2009 году застрелил 13 человек на военной базе Форт-Худ с криками «Аллах акбар!».
Именно политкорректность помешала ФБР взять в разработку Хасана, несмотря на свидетельства того, что он сделался экстремистом и, в частности, переписывался с видным деятелем джихада в Йемене Анваром Авлаки, родившимся в США и убитым впоследствии ракетой американского беспилотника.
В окровавленном блокноте, изъятом у Ахмеда Рахами после перестрелки с полицией, имеются ссылки на Авлаки, видеозаписи чьих речей по-прежнему популярны в этих кругах.
