Август в России давно уже считается временем не самым простым – но сегодня хочется вспомнить не 1991-й или 1998-й (даты всё-таки не «круглые»), а то, что происходило 20 лет назад, в августе 1997-го. В то время в России фиксировался бум посткризисного восстановления экономики, стабилизировался курс рубля, два месяца подряд отмечалась… дефляция, фондовые индексы били рекорд за рекордом. Однако в это же время не так чтобы очень далеко бушевал финансовый шторм: практически один за другим рухнули тайский бат, корейская вона и индонезийская рупийя, МВФ размораживал свои самые большие кризисные пакеты ($17 млрд. для Таиланда, $40 млрд. для Индонезии, $55 млрд.— для Южной Кореи), акции в поражённых кризисом странах теряли до 10% своей стоимости за один торговый день.
Этот кризис пришёл в Россию уже в октябре, когда после краха на Уолл-Стрите наш фондовый индекс начал неумолимо снижаться; усилился весной с падением цен на нефть и проявился «во всей красе» через год, когда государству пришлось девальвировать рубль и признать позорный крах пирамиды ГКО. Однако сейчас хочется вспомнить не то, чем закончился тот кризис, а с чего и как он начинался.
Роль триггера катастрофы летом 1997 г. сыграл рынок недвижимости. В Сеуле к тому времени средняя двухкомнатная квартира стоила больше, чем средний дом в Калифорнии, где доходы населения были в пять раз выше, чем в Южной Корее. В Бангкоке за один 1996 г. девелоперы заложили больше офисных зданий, чем было сдано в эксплуатацию за предшествующие пять лет – хотя непроданными оставались около 20% площадей. Когда началось падение цен, последовал отток инвестиций, распродажа акций и вывод капитала. Перекредитованные корпорации не смогли вернуть долги, начались дефолты банков и финансовых компаний. Затем – крах режима фиксированных валютных курсов, девальвация, коллапс внутреннего спроса и «волны» финансовых потрясений, стремительно распространяющиеся по миру.
С тех пор прошло 20 лет, и кажется, многое изменилось. Азия из «проблемного» региона стала мотором глобального роста, Китай превратился в первую экономику мира. Однако кое-какие параллели между вчера и сегодня прослеживаются очень даже хорошо. В той же Южной Корее на момент начала кризиса закредитованность экономики составляла 113% ВВП. В современном Китае – 267%. Квартира в Сеуле, о которой шла речь выше, стоила $265 тыс. при среднем годовом доходе корейца в $14,7 тыс. Такая же квартира сегодня в Шанхае стоит более $1 млн. при среднем годовом доходе китайца в $10,1 тыс. Пару месяцев назад в Гонконге многоэтажную автопарковку с участком под ней продали за $3 млрд. – так в современной Азии оцениваются возможности застройки. Темпы роста китайской экономики в течение последних 20 лет крайне напоминают корейские 1980-1990-х годов – как напоминают друг друга доля валового накопления в ВВП, роль экспорта в обеспечении экономического роста, да и (вероятно) доля «неработающих» ссуд в кредитных портфелях крупнейших банков. Да, в наши дни в регионе накоплены огромные финансовые резервы (их совокупный объём у Китая, Гонконга, Южной Кореи, Индонезии, Малайзии и Филиппин вырос за 20 лет с менее чем $200 млрд. до $4,14 трлн.) – но «пузырь» только на одном китайском рынке недвижимости, где нераспроданными остаются целые города (см.: Shepard, Wade. Ghost Cities of China, London, New York: Zed Books, 2015), оценивается не менее чем в $2 трлн.
В конце прошлого года Банк международных расчётов, публикующий т.н. 'credit-to-GDP gap’ – индекс вероятности финансового кризиса, «выдал» для Китая значение в 30 пунктов, указывая что значение показателя выше 10 указывает на крайне высокую вероятность кризиса в течение ближайших трёх лет.
Оценивая все эти обстоятельства, стоит иметь в виду, что все поражённые кризисом 1997 г. азиатские страны обеспечивали на тот момент около 6% глобального валового продукта, тогда как на один Китай сегодня приходится около 18% (с учётом паритета покупательной способности валют). Китай потребляет около 60% используемого в мире угля, от 42 до 48% алюминия, никеля, цинка и меди, около 40% стали, 19% нефти. Думаю, не стоит пояснять масшаб изменения цен на ресурсы, если спрос на них снизится в Поднебесной хотя бы на четверть. Конечно, многие скажут, что страхи преувеличены – ведь сегодня так типично стало «поворачиваться на Восток» и быть уверенным в надёжности китайской экономики. Всем тем, кому пока удаётся отгонять от себя смутные сомнения, в годовщину прежнего кризиса я бы советовал перечитать одну замечательную книгу. А именно – восторженный доклад Всемирного банка о восточно-азиатском экономическом чуде (см.: The East Asian Miracle. Economic Growth and Public Policy, Oxford, Washington (DC): The World Bank & Oxford Univеrsity Press, 1993). Не забывая по ходу чтения, что издан этот фундаментальный труд был всего за четыре года до того, как чудо обернулось катастрофой…
Источник: Эхо Москвы
