Когда он впервые заговорил с ней в 1943 году у крематория Освенцима, Дэвид Висния понял, что Хелен Спитцер была не обычной заключенной. Зиппи, как ее звали, была всегда опрятной и хорошо пахла. Их представила сокамерница по ее просьбе.

Даже ее присутствие было необычным само по себе: женщина за чертой женского отделения разговаривала с заключенным-мужчиной. Не успел он и глазом моргнуть, как они оказались одни, все заключенные вокруг них исчезли. Как он понял позже, это не было совпадением. Они договорились встретиться снова через неделю.

В назначенное время Висния, как и планировалось, пришел на встречу в казармы между крематориями 4 и 5. Он взобрался на импровизированную лестницу, составленную из пакетов с одеждой заключенных. Спитцер обустроила это местечко среди сотен груд, достаточно большое, чтобы вместить их двоих. Виснии было 17 лет; ей - 25.

«Я не знал, что, когда и где, - вспоминал недавно 93-летний Висния. - Она научила меня всему».

Оба они были привилегированными заключенными-евреями в Освенциме. Висния, изначально вынужденный забирать тела заключенных, совершивших самоубийство, развлекал нацистских захватчиков, обнаруживших, что он был талантливым певцом.

Спитцер занимала более влиятельную должность: она была художником-оформителем в лагере. Они стали любовниками и начали встречаться в своем уголке в установленное время примерно раз в месяц. Хотя они и знали, что подвергают свою жизнь опасности, они с нетерпением ждали своих свиданий. Висния чувствовал себя особенным. «Она выбрала меня», - вспоминает он.

Они рассказали друг другу кое-что о своем прошлом. У Виснии был обожавший оперу отец, который вдохновил его учиться пению. Он погиб с остальной семьей в варшавском гетто. Спитцер, которая тоже любила музыку - она ​​играла на пианино и мандолине - учила Виснию венгерской песне. Под коробками с одеждой на страже стояли другие заключенные, готовые предупредить их о приближении офицера СС.

В течение нескольких месяцев им удавалось найти утешение в объятиях друг друга, но они знали, что это ненадолго.  Вокруг них была смерть. Тем не менее влюбленные планировали совместную жизнь, будущее за пределами Освенцима. Они знали, что их разлучат, но у них был план – встретиться снова.

На это у них ушло 72 года.

Минувшей осенью Висния сидел в своем доме, где он прожил 67 лет, в Левиттауне, штат Пенсильвания, и просматривал старые фотографии. Будучи страстным певцом, мистер Висния десятилетиями работал кантором в местной церкви. Теперь примерно раз в месяц он произносит речи, в которых рассказывает военные истории, обычно студентам, иногда в библиотеках или на собраниях.

«Осталось мало людей, которые знают подробности», - сказал он.

В январе Висния собирается вылететь со своей семьей в Освенцим, где его пригласили спеть на 75-ой годовщине освобождения лагеря. В последнюю большую годовщину, которую он посетил пять лет назад, там собралось около 300 человек, переживших Холокост. По оценкам, только 2 000 переживших Аушвиц здравствуют сегодня.

Дети и внуки Виснии не сразу уговорили его рассказать о своем прошлом. Постепенно он открылся. Как только он начал делиться своей историей, другие убедили его выступить публично. В 2015 году он опубликовал мемуары «Один голос, две жизни: от заключенного Освенцима до десантника 101 дивизии». Именно тогда его семья впервые узнала о его подруге из Освенцима. Оказалось, что их воссоединение прошло не совсем так, как планировалось. К тому времени, когда он и Спитцер встретились снова, они оба уже были женаты.

Спитцер была одной из первых евреек, привезенных в Освенцим в марте 1942 года. Она родилась в Словакии и училась в техническом колледже. По ее словам, она была первой женщиной в регионе, которая получила образование художника-оформителя. Сначала ей были поручены изнурительные работы по сносу в Биркенау. Она страдала от недоедания и постоянно болела. Она продолжала работать, пока не повредила спину. Благодаря ее связям, знанию немецкого, навыкам графического дизайна и чистой удаче, Спитцер получила работу в помещении.

Изначально ей поручили смешивать красную порошковую краску с лаком, чтобы нарисовать вертикальную полосу на униформе женщин-заключенных. В конце концов, она начала регистрировать всех прибывающих в лагерь женщин. Об этом она рассказала в 1946 году психологу Дэвиду Бодеру, который после войны записал первые интервью с выжившими.

К тому времени, когда Спитцер встретилась с Виснией, она отвечала за организацию нацистских документов и составляла ежемесячные рабочие графики лагеря.

Со временем она смогла свободно передвигаться по лагерю, а иногда ей разрешали выходить на улицу. Она регулярно принимала душ, ей не нужно было носить повязку. Она использовала свои обширные знания, чтобы построить трехмерную модель лагеря.

Тем не менее, Спитцер никогда не была пособницей нацистов или «капо», еврейкой, назначенной для наблюдения за другими заключенными. Вместо этого она использовала свое положение, чтобы помочь заключенным и союзникам. Она ухитрилась переводить заключенных на разные рабочие места и в казармы. У нее был доступ к официальным отчетам лагеря, которыми она делилась с различными группами сопротивления.

Их отношения длились несколько месяцев. Однажды в ​​1944 году они поняли, что, вероятно, это будет их последняя встреча. Нацисты отправляли последних заключенных лагеря на марши смерти и уничтожали доказательства своих преступлений.

Поскольку крематории были разрушены, в лагере шептались о наступлении Красной Армии. Висния и Спитцер были в Освенциме более двух лет, хотя большинство заключенных не прожили и нескольких месяцев. В одном только Освенциме было убито 1,1 миллиона человек.

Во время их последнего свидания они составили план. Они встретятся в Варшаве, когда война закончится.

Висния уехал до Спитцер на одном из последних машин из Освенцима. Он был переведен в концлагерь Дахау в декабре 1944 года. Во время марша смерти из Дахау он украл ручную лопату, ударил охранника СС и сбежал. На следующий день, прячась в сарае, он услышал приближение советских, как он надеялся, войск. Он побежал к танкам, надеясь на лучшее. Это были американцы.

Он не мог поверить своей удаче. Военные приютили его, накормили, дали ему униформу, вручили ему автомат и научили им пользоваться. Европа будет его прошлым, решил он. «Я не хотел иметь ничего общего с Европой, - сказал он. - Я стал на 110 процентов американцем».

Спитцер была одной из последних, кто покинул лагерь живым. Она и ее подруга избежали марша смерти, стерев красную полосу, которую она нарисовала на униформе, что позволило им смешаться с местным населением.

Благодаря Красной Армии, Спитцер направилась в дом своего детства в Братиславе, Словакия. Ее родители и братья и сестры исчезли, за исключением одного брата, который только что женился. Она решила начать новую жизнь.

В сентябре 1945 года Спитцер вышла замуж за Эрвина Тичауэра, сотрудника службы безопасности Организации Объединенных Наций. Тичауэр и ее муж посвятили годы своей жизни гуманитарным делам. ООН отправляла их с миссиями в Перу, Боливию и Индонезию.

В конце концов, супруги переехали в Америку, сначала в Остин, штат Техас, а в 1967 году они обосновались в Нью-Йорке, где доктор Тичауэр стал профессором биоинженерии в Нью-Йоркском университете.

Хотя они и знали друг о друге от общих знакомых, бывшие влюбленные встретились лишь в 2016 году. Их воссоединение длилось около двух часов. В конце концов, он спросил: имеет ли она какое-то отношение к тому факту, что ему все это время удавалось выжить в Освенциме?

Она подняла руку, показывая пять пальцев. Ее голос был громким, а словацкий акцент - глубоким. «Я пять раз тебя спасала», - сказала она.