Раскрыть 
  Расширенный 
 

Возвращение Бонапартов

06/21/2014 7 Дней
europe

Национальный фронт Франции (FN) нас не раз удивлял за последние месяцы. Во-первых, ошеломительный успех на муниципальных мартовских выборах, где крайне правая партия заняла второе место. Потом - выборы в Европарламент, когда FN набрал 25 процентов голосов, обойдя левоцентристские и правоцентристские партии. И с прошлой недели за семейным спектаклем -  основатель партии Жан-Мари Ле Пен против своей дочери-реформистки Марин – наблюдает вся страна.  Если дочь выигрывает схватку, это может ознаменовать кульминацию истории, которая началась 125 лет назад.

Именно тогда, в 1889 году, отставной французский генерал Жорж Буланже стоял на пороге захвата власти во Франции. Ему это не удалось, но на страницах истории он не затерялся.  Напротив, лихой офицер положил начало движению бонапартизма, которое с тех пор то шло на спад, то в гору. Как следует из названия, бонапартизм требует авторитарного лидера, который выражает волю нации, контролирует рычаги мощного государства, и чья легитимность проистекает непосредственно от народа (путем референдумов или плебисцитов), а не механизмов либеральной демократии.

К концу прошлого века Франция с нетерпением ждала начала нового столетия. Страну (и большую часть мира) охватила экономическая депрессия, ее традиционные индустрии дали трещину под давлением глобальной конкуренции и массового производства. Рабочие становились все более враждебными по отношению к иммигрантам, которые, как им представлялось, угрожали их рабочим местам. Технологические триумфы той эпохи, символом которых стала железная башня Гюстава Эйфеля 1,000 футов высотой, сооружённая к Всемирной выставке-1889, была причиной не сколько энтузиазма, сколько тревоги. «Почти все века заканчиваются плохо, -  резюмировал в 1889 году иллюстратор и писатель Альберт Робида, - и наш, кажется, следует общему правилу», исчезая «в брюхе из чугуна, стали и химикатов».

Основные политические партии, вместо того, чтобы встать на защиту Республики, только усугубляли волнение. Длинный ряд безвкусных мошеннических схем, в том числе - продажа лент «Ордена Почетного Легиона» из президентского дворца - достиг своего апогея во время скандала с Панамским каналом в 1889 году, когда компания Фердинанда де Лессепса, знаменитого строителя Суэцкого канала, подкупила сотни депутатов парламента, чтобы те поспособствовали правительственным вливаниям. Когда компания обанкротилась в 1889 году, та же участь постигла и бесчисленных мелких инвесторов - наряду с их доверием к политикам Франции.

На замену президенту Жюлю Греви в 1887 году пришел Сади Карно, чьим самым важным качеством, как отметил один из наблюдателей, было «идеальное ничтожество». Все большее число французов в поисках лидера обратились к Буланже, чья храбрость во время франко-прусской войны и симпатии к французским рабочим-забастовщикам завоевали поддержку среди всех социальных классов. Сельчан и городских, рабочих и служащих, его последователей объединяло несколько важных особенностей: недоверие к политическим партиям, разочарование в больших переменах, вызванных технологиями и торговлей, ненависть к сильной Германии, и стремление к возрождению Франции.

Народное недовольство пронесло Буланже через несколько провинциальных довыборов, и, в конце концов, в начале 1889 года он одержал убедительную победу над правительственным кандидатом на парламентское место. Но удача покинула Буланже - не желая захватывать власть силой, на что надеялись его сторонники, генерал бежал из Франции, услышав о своем готовящемся аресте по обвинению в измене. Хотя Буланже и покончил с собой, его краткая политическая карьера показала силу бонапартизма, движения, которое бередит воды французской политики до сих пор.

С тех пор изменилось так много – и так мало. На мрачном фоне роста безработицы и упадка промышленности, растущего разочарования по поводу денежных ограничений, налагаемых Берлином, и опасений по поводу «неконтролируемой» иммиграции, главные партии представляются не просто бессильными, а неуместными. Социалисты, едва оправившиеся от обвинений в сексуальном насилии, связанными с экс-главой МВФ и потенциальным президентом Домиником Стросс-Каном, вскоре после прихода к власти оказались втянутыми в финансовый скандал с участием сотрудника министерства финансов, экономики и промышленности, Жерома Каюзака, который нарушил налоговые законы. Что касается консервативной оппозиционной партии, Союза за народное движение (UMP), то их лидер, Жан-Франсуа Копе, только что ушел в отставку на фоне откровений, что его партия незаконно вливала миллионы евро в президентскую кампанию своего лидера Николя Саркози, а тот кочует от одного суда к другому, отбиваясь от обвинений в финансовых махинациях.

Обвинения в изнасиловании и проступки Саркози проложили путь в Елисейский дворец кроткому Франсуа Олланду. Недавно выпущенный опрос показывает, что только 3 процента респондентов хотят, чтобы Олланд был переизбран на второй срок. Очевидно, что он не является «настоящим лидером», которого, согласно опросу Le Monde, жаждут 87 процентов респондентов.

Таким образом, неудивительно, что более трети тех же респондентов теперь поддерживают «Национальный фронт». Недавние успехи партии возродили старые дебаты по поводу сути FN. После вступления в руководство партии, Марин Ле Пен изобразила FN былым оплотом нации против наднациональных институтов, подобных ЕС, и свободных рыночных сил. Согласно Ле Пен, варвары у ворот - не просто брюссельские капиталисты и бюрократы, а легальные и нелегальные иммигранты из Восточной Европы и Северной Африки, которые угрожают ее представлению том, какой должна быть Франция. Поэтому она поклялась поспособствовать выходу Франции ​​из еврозоны, закрыть границы и возродить сильное государство, которое защитит исчезающие отрасли.

В этой программе многие критики «Национального Фронта» увидели фашистские, даже нео-нацистские убеждения. Надо отметить, что ряд членов-учредителей партии в конце 70-х произошли из данного французского идеологического спектра. Истоки партии не были забыты. В конце мая министр финансов Германии Вольфганг Шойбле объявил FN «фашистской партией».

Ученые, в том числе историк Зеэв Штернхал, также утверждают, что для Франции фашизм характерен. Культ вождя, принятие насилия, недоверие разуму и акцент на нации, а не личности – этих же убеждений придерживаются аналогичные социальные силы. Существует также ключевой вопрос антисемитизма. Хотя он не является необходимым элементом фашизма – итальянец Муссолини, создатель фашизма, принял антисемитизм «на вооружение» только под давлением нацистской Германии - Штернхал и его лагерь настаивают на том, что антисемитизм – обязательная черта фашизма на французский манер.

Однако историка и его последователей неоднократно обвиняли в необъективности. Неприятие Ле Пен недавних антисемитских и расистских провокаций своего отца, 80-летнего основателя партии, и ее желание изменить название партии - и таким образом отметить разрыв с прошлым - хорошо известно.

Хотя эксперты могут удариться в схоластику, ставки здесь нешуточные. Жоэль Гомбэн, автор опроса, считает, что FN, в отличие от своих предыдущих итераций, достиг «основополагающего» статуса в политической жизни Франции, и президентские амбиции Ле Пена реалистичны. По этой причине, семантика имеет политические последствия. Именуя партию «фашистской» или «неонацистской», противники только отвратят от себя растущую базу партии, возмущенную такой характеристикой. Кроме того, наклеивание «фашистского» ярлыка  не дает оппонентам приспособиться к изменяющейся политической обстановке, подрывая их способность адекватно отвечать на действия соперников. Один из самых решительных противников FN, историк Пьер-Андре Тагиефф, говорит об этом в недавно опубликованном манифесте. И левые, и правые, утверждает он, зря демонизировали FN. Формируя «республиканский фронт» против «фашистской угрозы», ни социалисты, ни консерваторы не сумели создать положительную репутацию собственным партиям.  И теперь может быть слишком поздно.

В конце концов, партия Марин Ле Пен не фашистская - и именно поэтому она так опасна. Акцент FN на национальных и социальных ценностях - где, конечно, нет места большинству иммигрантов – по душе французским избирателям, которые, как и в 1889 году, поражены каскадом политических скандалов и живут под сенью возрождающейся Германии.

 
 
 

Похожие новости


Газета «7 Дней» выходит в Чикаго с 1995 года. Русские в Америке, мнение американцев о России, взгляд на Россию из-за рубежа — основные темы издания. Старейшее русскоязычное СМИ в Чикаго. «7 Дней» это политические обзоры, колонки аналитиков и удобный сервис для тех, кто ищет работу в Чикаго или заработки в США. Американцы о России по-русски!

Подписка на рассылку

Получать новости на почту