Удивительным образом оглашение вердикта публичных расследований по делу об убийстве Александра Литвиненко совпало с 70-летием со дня рождения Бориса Березовского. В свое время опальный олигарх, фактический сконструировавший модель российской преемственности и выброшенный этой же моделью за границу, пытался взбудоражить Лондон своей борьбой против Владимира Путина и нового режима, установившегося в России после смены власти. Приезд в Лондон не только самого Березовского, но и Александра Литвиненко был частью этой программы политической борьбы. Борьбы, из которой Березовский не вышел победителем. Литвиненко погиб, отравленный своими бывшими сослуживцами. Сам Березовский умер при невыясненных до конца обстоятельствах. Процесс против одного из столпов путинского режима – Романа Абрамовича – хоть и обнажил механику олигархических взаимоотношений, но не привел к тому результату, на который рассчитывал Березовский. В результате и спустя три года после смерти Бориса Абрамовича Путин – президент Российской Федерации, Луговой – депутат Государственной Думы, а Абрамович наслаждается своим безразмерным богатством. И вот – общественные слушания и вывод, который прямо указывает на причастность к гибели Литвиненко не только Лугового с Ковтуном, но и Путина с Патрушевым. Березовскому, наконец, удалось взбудоражить Лондон.
На российский взгляд общественные слушания – не суд, да и Путин – не тот человек, который должен бояться судебного преследования. Но это только на первый взгляд. Система британского правосудия устроена таким образом, что вывод общественных слушаний является как бы прелюдией к настоящему расследованию и судебному процессу – в случае, если удастся заполучить обвиняемых. В компетентности сэра Роберта Оуэна, которому было поручено провести публичное расследование, никто в Великобритании не сомневается, так как бывший судья Высокого суда по правилам подобных расследований имел право работать с закрытой информацией. И, в общем-то, британские власти прекрасно понимали, каким будет вывод любого человека, который ознакомится с этой информацией. Именно поэтому само правительство Великобритании не спешило с преследованием виновных в убийстве Александра Литвиненко. И слушания состоялись только потому, что вдова убитого выиграла иск против этого самого правительства.
Теперь Лондон – и другие западные столицы – действительно в непростой ситуации. С одной стороны, с Владимиром Путиным надо как-то сосуществовать. С другой – уже ясно и заявлено, что российский президент причастен к убийству. К самому банальному убийству на территории Великобритании.
Могут спросить – что это меняет? Разве недостаточно гибели многочисленных противников путинского режима – таких, как политик Борис Немцов или журналистка Анна Политковская? Разве недостаточно уничтожения ЮКОСа и многолетнего заключения Ходорковского? Разве недостаточно нападения на Украину и появления сотен тысяч человеческих жертв и беженцев?
На самом деле – не очень достаточно. Вернее, достаточно для политических выводов. Западные политики могут воспринимать Путина как диктатора, который считает войну просто методом доказательства собственной правоты – в этом смысле российский президент ничем не отличается от какого-нибудь Милошевича или Саддама, с которыми на Западе тоже общались до определенного момента. Они могут считать гибель оппонентов режима преступлениями, которые связаны с радикальными кругами в окружении Путина. Да, ужасно, что Путин не может их остановить, но кто доказал его причастность к злодеяниям?
Литвиненко – это совсем другая история. Во-первых, это преступление совершенно на территории Европейского Союза российскими агентами. Во-вторых, это именно государственное преступление – а не преступление каких-то радикальных групп из окружения «вождя». В-третьих, это преступление, судя по выводам следствия, могло быть произведено, исходя не столько из политических соображений, сколько из мотивов личной мести. И обо всем этом сказано вслух, без обиняков. Так что не замечать этого не сможет никто. И хотя на Западе и говорят о необходимости сохранять сотрудничество с Путиным хотя бы ради решения сирийской или украинской проблем, сами контакты с российским президентом будут все более и более эпизодическими и краткими. До истории с выводом об убийстве Литвиненко Путин был политически нерукопожатным. Его выгнали из «восьмерки», его крайне редко куда-либо приглашали, но подразумевалось, что если он одумается – оставит Украину в покое, прекратит войну, выведет войска, восстановит территориальную целостность соседней страны – то с ним могут опять начать разговаривать как ни в чем не бывало. После лондонского вердикта Путин стал нерукопожатным в человеческом смысле слова – в смысле брезгливости. И любой серьезный политик, который захочет теперь встретиться с ним, будет крайне осторожен в подборе слов и выражений лица, чтобы не испачкаться. И скоро это поймут не только на Западе. Это поймут и в России. И убедятся, что существование страны с таким президентом во главе – это самое настоящее испытание для каждого, кто отвечает за государство – от обычных чиновников до патентованных воров. Поэтому на самом деле вывод лондонского публичного расследования – это отложенный приговор Путину. Сейчас я не могу сказать, что Березовский проиграл.
И ведь это не конец истории с обвинениями. Это только начало. Мы продолжаем находиться в ожидании результатов расследования по катастрофе «Боинга». И тут уже появляются конкретные имена, названия воинских частей – и в результате ответственность опять-таки будет на Путине. Но уже не как на человеке, которому докладывают о спецоперациях, как это было в случае с Литвиненко, а как с главнокомандующим российскими вооруженными силами, который просто обязан знать, что именно перевозят его подчиненные и куда именно они стреляют. А если не знает, если гибель невинных людей – результат преступной халатности, то возникает следующий вопрос – чего он полез на Донбасс? И это тоже вопрос, на который рано или поздно придется отвечать.
Березовский не был человеком, мыслившим в категориях исторической перспективы. Как и любой предприниматель, сформированный в эпоху «быстрых денег» начала 90-х, он хотел всего и сразу, здесь и сейчас. Именно поэтому поражения в борьбе с путинским режимом не могли не привести к его депрессии – он не хотел ждать годами, когда режим ослабнет и его противники станут изгоями и неудачниками. Но за сто лет до Березовского в Лондоне жил другой человек, который также был частью российского правящего класса, чиновником и богачом – но имел потрясающее чувство исторической перспективы. И этот человек – Александр Герцен – гонимый и ославляемый – в конце концов выиграл и у самого дома Романовых, и у русского общества – империя пала, хоть и разлагается по сей день.
Говоря о русском обществе, я не сгущаю краски. «Колокол» Герцена и Огарева лишился большей части читателей после польского восстания 1863 года, горячо поддержанного Герценом и отвергнутого большей частью русских либералов: Россия, русские, как это всегда случалось в их истории не сдали экзамен на национальную терпимость и уважение к правам других народов. Трудно сказать, как реагировал бы на попытки Путина подавить украинское восстание и начало войны против Украины сам Березовский. Но нельзя не заметить, что именно после начала этой войны – и после того, как действия очередного обезумевшего правителя поддержала почти вся Россия – Путин начал проигрывать Березовскому, точно также, как именно после подавления польского восстания дом Романовых, еще сам того не понимая, начал проигрывать Герцену и медленно, но верно, продвигаться к неминуемому краху превращенного в тюрьму государства. Поскольку сейчас исторические процессы развиваются куда быстрее, пяти десятилетий на крах уже явно не понадобится.
