Каждый год жизнь в Израиле замирает на две минуты – так в стране отмечают День памяти жертв Холокоста. Воют сирены воздушной тревоги, пешеходы останавливаются, водители выходят из машин, и все склоняют головы в память о шести миллионах жертв нацистского геноцида, который уничтожил треть мирового еврейства.

Для израильтян из всех слоев общества, двухминутная дань – подходящий момент вспомнить жертв Холокоста, но болезненные воспоминания не оставляют их круглый год.

Сотни тысяч выживших добрались до государства Израиль после войны и помогли построить новую страну. Израиль с менее чем 200,000 выжившими, что до сих пор среди нас, по-прежнему является домом для крупнейшего сообщества такого рода в мире.

ИА «Ассошиэйтед Пресс» попросило нескольких переживших ужасы Холокоста поделиться своими воспоминаниями.

- Ашер Ауд (Сирадски), 86 лет (Польша): женат, трое детей и десять внуков. Пенсионер, работал в компании, производящей оружие.

Одиссея Ашера – настоящая история ужасов Холокоста. Он был разлучен с родителями, братьями и сестрами в родном польском городе Здуньска Воля, жил в гетто Лодзи, прежде чем его депортировали в лагерь смерти Освенцим.

Там он избежал газовых камер и крематория, и после долгого заключения, пережил пресловутый марш смерти по снегу к Маутхаузену, где тех, кто отстал, расстреливали на месте. После войны он сел на корабль, направлявшийся в Святую Землю, где он сделал все возможное, чтобы забыть прошлое.

Ауд - один из шести выживших, выбранных для зажжения символического факела на официальной церемонии в честь погибших.

Из его воспоминаний самым болезненным было расставание с матерью в возрасте 14 лет. Это был сентябрь 1942 года. Нацисты загнали еврейскую общину на местное кладбище и готовились депортировать их. Его отца и старшего брата уже забрали, и он остался с матерью и младшим братом, Гавриэлем.

«Я помню, посмотрел вниз и увидел, что стою на надгробной плите моей бабушки, - вспоминает он. - Немцы ходили среди нас, едва завидев мать с ребенком, они вырывали ребенка из ее рук и бросали в кузов грузовика».

Именно тогда он понял: жизнь, какой он знал ее, закончилась.

«Я огляделся и сказал: «Мама, тут нас разделят», - вспоминает он.

Вскоре их заставили пройти через два ряда немецких солдат. «Я даже не чувствовал, когда немцы били меня, но всякий раз, когда они наносили удар по матери и брату, мне казалось, что они режут меня заживо», - сказал он.

- Шмуэль Боглер, 84 года (Венгрия): женат, двое детей, пять внуков. Полицейский на пенсии.

Шмуэлю Боглеру так и не довелось попрощаться с семьей – как и многие евреи венгерской общины, он оказался в Освенциме. Из 10 детей в семье, один умер молодым, трое сбежали, и еще трое были отправлены в трудовые лагеря. Боглера с родителями, братом и сестрой затолкали в грузовик. После пяти дней на фоне зловония человеческих экскрементов, они прибыли в печально известный лагерь смерти.

«Первое, что они сделали – избили нас и отделили женщин от мужчин. Это произошло так быстро, я не мог даже попрощаться с матерью и сестрой», - сказал он.

Следующим его покинул отец, которому Йозеф Менгеле, решавший, кто будет жить, а кто умрет, велел пойти налево. «Я помню, как он просил: «Я еще молод, я могу бегать, я могу работать». Но и это не помогло», - вспоминает Боглер.

Они с братом остались одни. Они пережили Освенцим, где он живо помнит крики еврейских заключенных, горевших заживо, и запах их обугленной плоти. «Я не знаю, были ли среди них мать и отец. У меня нет сведений о том, как они умерли», - сказал он.

Братьев перевозили из одного лагеря в другой, и он помнит, что оба они были постоянно голодными и завшивевшими. В конце концов, они были освобождены из концентрационного лагеря Бухенвальд, и Боглер позже приехал в Израиль, где он воевал в войне за независимость 1948 года.

«Мне до сих пор снятся кошмары, - сказал он. - Всего две недели назад мне снился сон, что меня снова везут в лагерь смерти».

Хотя он больше не исповедует иудаизм, Боглер по-прежнему ходит в синагогу в честь своего отца, чья борода и пейсы были сострижены нацистами в унизительной форме.

«Плохо то, что нет еврейской могилы для моих родителей, к которой я мог бы приходить», - сказал он.

- Яков Филипсон Армон, 76 лет (Нидерланды): женат, двое детей, один внук. Работал на оборонное предприятие.

Якову Филипсону Армону было всего два года, когда его родная Голландия была захвачена нацистами, а три года спустя он был вынужден прятаться, как его более известная соотечественница Анна Франк. Пятеро детей его семьи были рассеяны в числе различных неевреев, которые рисковали своей жизнью, чтобы защитить их.

Его история в основном была воссоздана по документам, показаниям других свидетелей и нескольким случайным воспоминаниям. «Помню, что плакал и был насколько голоден, что не мог заснуть», - сказал он.

Он помнит, как немецкие солдаты выбили дверь в доме семьи его покровительницы, Кит Винкель.

«Они ворвались в дом и начали искать документы, переворачивая мебель и срывая обои. Один солдат стоял и смотрел на меня. Я сидел, не смея пошевелиться. Я был так напуган, что почти не мог дышать», - сказал он. Потом голландский полицейский, который сопровождал немецких солдат, сказал, что увидел что-то в другой комнате. Он отвлек солдат, и, вероятно, спас мне жизнь».

Его мать, которую тоже прятали, пережила войну. Позже она вспоминала, что последнее, что она сказала ему, прежде чем передала его опекуну, было: «Помни, что ты - еврейский мальчик, гордись этим».

Только 13 из его 100 родственников выжили. Его отца, который прятался на чердаке, «сдали» нацистам, и позже он умер в лагере смерти Собибор.

- Эстер Коффлер Пол, 82 года (Галиция, сегодня - Украина): замужем, трое детей, девять внуков, трое правнуков. Домохозяйка.

Когда Эстер Коффлер Пол вспоминает, через что прошла в Холокост, на ум ей приходит сестра. В 1941 году, когда нацисты вторглись в их родной город Бучач на территории нынешней Украины, Пол было 8, и ее сестре Нунии - 10. Их мать умерла еще до войны, отца вместе с другими 700 еврейскими мужчинами убили нацисты.

О девочках заботились бабушка и дедушка. Дядя, который был инженером, построил подземный бункер под домом, с туннелем, выходившим в сквер.

Когда нацисты стали стучаться в дверь, бабушка и дедушка остались, чтобы закрыть и спрятать люк, через который спаслись девочки. «Они пожертвовали собой, - сказала она. - Немцы схватили их и прекратили поиски».

В течение следующих нескольких лет они были в бегах, спали в поле, питаясь огрызками. Когда русские захватили ​​город, они вернулись домой, но вскоре немцы его отбили. На этот раз девочек поймали на улице и передали в гестапо.

«Они спросили, как меня зовут, и я сказала «Ромка Вочик». Не знаю, откуда оно взялось, меня просто осенило, - сказала она, объясняя его нееврейское звучание. – Это имя меня спасло».

Ее сестра не смогла солгать, боясь, что попадется на обмане. «У нее был акцент, и ей было страшно»,- говорит Пол.

Это решение стоило ей жизни.

«Я верю в судьбу,- говорит Пол. – Меня оберегала какая-то высшая сила. Я не знаю, как это объяснить».