«А над гробом встали мародёры И несут почётный караул!» -  и вновь исключительно точен Галич, описавший современные русские реалии ровно полвека назад, в 1966 году. Потому что в России ничего никогда не меняется, во всяком случае - к лучшему, а если кому-то кажется, что это не так, то это всего лишь временная иллюзия. Самый знаменитый православный людоед современной России Всеволод Чаплин, буквально на днях потрясший тех, кого в Империи Зла все еще что-то может потрясти, своим пламенным выступлением на «Эхе Москвы» на тему правильности и богоугодности массовых убийств «врагов народа», а теперь, в 25-ю годовщину Августовского путча, проводящий панихиду по погибшим тогда защитникам демократии - какой язвительный русофоб выдумал бы более наглядный образ окончательного краха всех тогдашних надежд, более наглое глумление реальных победителей над теми, кто наивно считал таковыми себя тогда? И ведь это более чем символическое издевательство придумали, скорее всего, даже не в администрации так называемого президента. Чаплина пригласил человек, формально имевший на это полное моральное право - бывший активный защитник российского Белого Дома, организатор акции «Рок на баррикадах» Р. Мирошник. Ныне, правда, полностью скурвившийся в черносотенца - и это тоже символичнее и показательнее некуда. (Многие из бывших российских борцов за свободу прошли этот путь даже и быстрее, оказавшись - вместе с самим «Белым домом» - на противоположной стороне баррикад уже в октябре 1993.)

Кстати, в этом юбилейном году митинг в честь поражения ГКЧП впервые вообще попытались запретить. Шествие запрещали уже и раньше, но митинг той жалкой кучке, оставшейся от сотен тысяч, некогда несших по московским проспектам гигантский российский флаг (вызывавший в те годы совсем не те ассоциации, что ныне), пока еще оставляли. Теперь же хотели запретить и его под особенно замечательным предлогом - якобы это горькое собрание сотни человек помешает официальным мероприятиям в честь Дня российского флага. Того самого, который некогда они же и вознесли на государственные флагштоки. И это, конечно, тоже было очень по-российски, когда не знаешь, чего в принимаемом решении больше - гнусности или идиотизма (но зашкаливает и то, и другое). Но, видимо, в последний момент кто-то все же доложил в администрацию про Мирошника и Чаплина, и там решили, что такое демонстративное издевательство будет лучше любых запретов. На следующий митинг, глядишь, последние либеральные недобитки не придут сами, боясь увидеть там очередного чаплина. Российская мечта о свободе, в последний раз воспрянувшая 25 лет назад (потом были лишь затухавшие отголоски той волны), окончательно пришла к своему бесславному финалу, уничтожив себя изнутри.

Я тоже провел в том августе три дня в Москве на баррикадах и тоже верил в новую свободную Россию (у меня даже висел на стене в моей квартире собственноручно нарисованный российский триколор - невозможно в такое поверить сейчас, верно?) Но мою наивность извиняют два обстоятельства. Во-первых, мне было 18 лет, а во-вторых, мои иллюзии не продержались и года. Уже в 1992-м я снова писал: «Черт нас дернул родиться В обреченной стране!» и в том же стихотворении: «И, глядишь, перемены Здесь уже не нужны, И желанна народу, Что не жил без ярма, Не чужая свобода, А родная тюрьма» с соответствующим прогнозом в конце: «Поднимается ветер. Опускается мгла». Эта вечная русская мгла попыталась силой вернуться на свое «законное» место в следующем году, устроив октябрьский коммуно-нацистский путч (подавление которого у некоторых недобитых либералов до сих пор хватает глупости называть «расстрелом парламента», хотя, победи тогда эти «парламентарии», их либеральные заступники были бы повешены первыми, да и никаким парламентом верховный орган советской власти, по определению отрицающей разделение властей, конечно, не был, его роспуск Президентом на основании результатов референдума, имеющих высший юридический приоритет, был абсолютно законен, а все насилие было начато именно сторонниками Верховного Совета). Тогда у мглы не получилось просто чудом. Но позже она взяла свой реванш практически без насилия (если, конечно, не рассматривать взрывы жилых домов, под аккомпанемент которых плешивый недомерок из КГБ взял власть). Пришла, опять-таки, не извне, а изнутри. Естественным путем, сгустившись в умах и душах тех, кто должен был бы ей противостоять.

Могло ли быть иначе? Теперь я уверен - нет, не могло. Только не с этим народом. Даже будь на месте Ельцина другой человек, не коммунистический функционер, не боящийся провести настоящий «Нюрнбергский процесс» над КПСС и КГБ и всей коммунистической идеологией (от чего, между прочим, Ельцина яростно отговаривали не только «свои», но и европейские левые), а на месте раздавших собственность «красным директорам» и криминалу гайдарочубайсов - настоящие экономисты западной школы. И уж тем более если бы нынешнюю бледную гниду грохнули на питерской разборке еще в начале 1990-х (тот период путинской биографии, кстати, пестрит трупами конкурентов будущего недофюрера). Эта гидра всегда отрастит себе новые головы (и, глядишь, повешенных по-нюрнбергски коммунистических главарей ныне вспоминали бы как мучеников - жертв «проклятого Запада»). А все чужеродное - свободу, достоинство, разум, уважение к личности, «силу права, а не право силы» и т.д. и т.п. - рано или поздно отторгнет. И под гидрой я понимаю, разумеется, не только верхушку, а весь так называемый русский народ в целом. Любой правитель, пытающийся его либерализовать (даже относительно!), в итоге утратит либо власть (вероятно, вместе с жизнью), либо либеральность. Исключений история не знает.

Тогда в августе нас (и мир) сбили с толку толпы у Белого Дома. Казалось, что это и есть народ, наконец вышедший бороться за свою свободу. Но двести тысяч (многие из которых были приезжими) на десятимиллионную столицу - это совсем не так много. Да, 10 миллионов - это с младенцами и стариками, но история знает достаточно примеров куда более значительных соотношений вышедших на улицы к общей численности. И, главное, это было только в Москве (и самую малость - в Питере). А вся остальная страна представляла собой (как всегда) бесконечное и безнадежное болото, где не было ничего. Не только в сельской глуши, но и в крупных городах. В лучшем случае - тупое ожидание, чем там у московских кончится, а чаще - вообще полное безразличие к происходившим историческим событиям. Как и до, и после.

Не было никакого «проснувшегося народа». Было двести тысяч человек из 150 миллионов тогдашнего РСФСР, большинство из которых, как вскоре выяснилось, вышли вовсе не за свободу, а за очередного хорошего царя, который всех накормит западной колбасой. Но с колбасой, благодаря нефтяным ценам, сложилось только при Путине (теперь, правда, отбирают и ее - опять-таки закономерно).

Значит ли это, что вообще «не надо было дергаться»? Нет, конечно же. Все-таки СССР мы разрушили, и уменьшение размеров Империи Зла с прежних до нынешних - это великая заслуга и услуга миру. Спасти от рабства народ, ненавидящий свободу, было невозможно - но мы спасли тех, кого держал в рабстве он сам. Да и вообще, стремиться нанести ущерб врагу надо всегда, даже когда нет никаких шансов на победу. Даже когда тебя ведут на эшафот - дерись и сопротивляйся до последнего. Не можешь спастись - хотя бы нанеси урон, любыми средствами. Хотя бы укуси палача, хотя бы заставь его пропотеть на морозе. Главное - не иди на бойню, как баран, чего некоторые (в частности, до сих пор не эмигрирующие из России) не понимают, считая, что на эшафот надо идти с гордо поднятой головой. Но гордо поднятая голова барана лишь помогает мяснику перерезать ему горло.