В летние месяцы традиционно происходит всплеск насильственной преступности, и она уже резко возросла в городах по всей стране. Хотя демократы хотели бы обвинить в этом COVID-19, всплеск преступности начался еще до начала пандемии, и его ускорили массовые беспорядки и кампании с требованиями «лишить финансирования полицию», которые последовали за смертью Джорджа Флойда от рук полицейского из Миннеаполиса 13 месяцев назад.
Преобладающее число преступлений затрагивает городские общины, чаще всего черные. О причинах этого явления президент Байден предпочитает не упоминать. Насильственная преступность, особенно бандитизм, имеет тенденцию оставаться на местном уровне, и простой факт заключается в том, что молодые афроамериканцы совершают подобные преступления чаще, чем представители других демографических групп.
Невозможно понять явление, а тем более разработать стратегию для его эффективного решения, если у вас нет желания его понять. Байден и сегодняшние демократы, возглавляемые непримиримыми прогрессистами, которые верховодят в крупных городах, охваченных беззаконием, не хотят разбираться с суровыми реалиями преступности. Их цель заключается в создании политического нарратива, который перекладывает ответственность за преступность с необразованности, которая усугубляется прогрессивной политикой, на необразованность, которая, как утверждается, является следствием «системного расизма» в Америке.
Это откровенно глупый нарратив. Но он процветает в крепости политкорректности. Эффекты устрашения культуры отмены предупреждают, что откровенный разговор о преступности приведет к остракизму и налепливанию ярлыка расиста. И это несмотря на то, что неспособность честно говорить и думать о преступности вредит черным сообществам больше, чем любым другим.
Прогрессивный нарратив о преступности гласит, что Америка - изначально и, похоже, неизменно расистское общество, в котором полиция – вооруженный авангард, охраняющий структуру власти белых. Финансирование полиции нужно урезать - если не совсем лишить ее средств, то, по крайней мере, значительно, а часть ее бюджета передать социальным службам. Только тогда структуру власти можно будет демонтировать и заменить более справедливой системой (то есть правительством прогрессистов, из прогрессистов и для ... всех - хотят они того или нет).
Прогрессисты хотели бы, чтобы мы поверили, что большое число молодых черных мужчин, которые подвергаются арестам, судебному преследованию и тюремному заключению - число, которое непропорционально велико по сравнению с долей населения США (менее 6%), которую представляет эта демографическая группа - это функция врожденной расовой предвзятости, которая якобы поражает систему уголовного правосудия.
Это абсурдная история, но она позволяет не замечать истинную причину такого положения дел: непропорционально высокую распространенность правонарушений.
Городами, где наблюдается рост насильственных преступлений, такими как Нью-Йорк, Чикаго, Миннеаполис, Сент-Луис и Сан-Франциско, управляют прогрессисты. Судебная система, которая рассматривает уголовные дела, управляется элитными юристами - представителями профессии, которая, за исключением, возможно, университетских академиков, является самой бессовестно прогрессивной в стране. Представление о том, что они будут терпеть расизм - не говоря уже о системном расизме - в системах, над которыми они осуществляют удушающий контроль, просто смехотворно.
Более того, сегодня полиция в Соединенных Штатах в большей степени, чем когда-либо в истории США, представляет расовый и этнический состав населения, которое она защищает и которому она служит.
Возьмем, к примеру, Атланту. Население города примерно на 51% состоит из афроамериканцев; полицейский департамент – примерно на 58% из афроамериканцев. Им руководят черный начальник полиции, черный помощник начальника, черные командиры критически важных подразделений аэропорта и специальных операций. Тем не менее, несколько месяцев назад, когда черный мужчина по имени Рейшард Брукс сначала напал на полицейских, которые его законно арестовали, а затем был застрелен во время погони, в ходе которой он выстрелил в одного из полицейских электрошокером, который отобрал у них, левые завыли: еще один черный мужчина убит полицией, как будто это все, что вам нужно знать.
Вот самая важная причина, по которой вы знаете, что нарратив о системном расизме в отношении преступности - это чушь: основным источником наших знаний о том, кто совершает преступления, являются не наблюдения полиции, а сообщения жертв. Прогрессисты с их сверхъестественной заинтересованностью в благополучии преступников (потому что проблема якобы в «системе») практически ничего не говорят о тех, на кого преступники охотятся. А ведь жертвы в подавляющем большинстве проживают в бедных городских районах, где процветает преступность - в частности, бандитизм. Мы знаем, что молодые черные мужчины нарушают законы с непропорционально чаще, потому что в черных кварталах непропорционально чаще царит преступность.
Полиция сталкивается с черными правонарушителями не потому, что, руководствуясь врожденными предубеждениями, она выбирает черных мужчин в качестве подозреваемых в совершении преступлений. Они сталкиваются с правонарушителями, потому что полиция чаще всего направляется в те районы, где жертвы сообщают о преступлениях. В этом нет ничего расистского. Если бы у нас были управления врачей наподобие департаментов полиции, мы бы не направляли врачей в здоровые сообщества; мы бы отправляли их туда, где самая высокая концентрация больных, и мы бы не предполагали расизма с их стороны на основании того, кем являются их пациенты.
Джо Байден когда-то знал это. На посту председателя судебного комитета в 1994 году он провел через Сенат законопроект Клинтона о преступности, который ужесточал наказание за торговлю крэком. Законопроект получил значительную поддержку Черной фракции Конгресса, именно потому, что члены фракции слышали избирателей, страдающих от жестокой преступности банд, которая всегда идет рука об руку с хранением и распространением наркотиков.
Когда новые законы вступили в силу, они привели к высоким показателям преследования и заключения в тюрьму черных обвиняемых. Это было вызвано не расизмом, а поведением правонарушителей - эпидемией, из-за которой законы и были приняты с самого начала. Сроки лишения свободы были более суровыми, потому что наказания, предусмотренные за торговлю крэком - в законодательстве, в основном разработанном Конгрессом, контролируемым демократами, и демократической администрацией - были значительно выше, чем за порошковый кокаин.
Справедливо утверждать, что такое неравенство (которое впоследствии сократили) было слишком экстремальным. Однако это не имеет никакого отношения к политизированной басне о том, что крэк - это «наркотик черных», а порошковый кокаин - отдых для богатых белых. За крэк наказывали суровее из-за того, что он ассоциировался с высоким уровнем наркомании и насильственных преступлений. Более рутинное применение закона к черным объясняется их поведением, а не каким-то зловещим планом или бездумной ставкой расистской системы.
Принятие закона 1994 года было одним из нескольких факторов, которые привели к снижению уровня преступности на несколько поколений - историческое достижение, отмену которого прогрессисты сделали своей миссией. Таким образом, Байден во время своей президентской кампании 2020 года дистанцировался от закона 1994 года, который, в свойственной ему бесстыдной саморекламе, он злорадно называл «законопроектом Байдена о преступности». Тем временем в городах по всей Америке прогрессивные прокуроры отказываются вводить в действие специальные меры наказания за преступления, совершенные бандами, на том основании, что - теперь все вместе! – они являются частью структуры системного расизма.
Назвать поведение, связанное с правонарушениями, чем-то из ряда вон выходящим было бы преувеличением. Мы вообще не должны о нем думать.
Хотя ее последствия более разрушительны, преступность подобна любой другой проблеме: ею нельзя эффективно управлять и тем более решить, пока мы не будем готовы увидеть ее такой, какая она есть. Преступность - это не расовая игра. Это реальная жизнь с реальными жертвами.
В свою бытность сенатором Байден это понимал. Поколение назад в этом заключалось основное мышление демократов, и Байден всегда был флагманом демократов. Но теперь тех демократов больше нет. Появился новый, крайне левый мейнстрим, и президент Байден - его трибун. Так что это будет долгое, жаркое лето.
